Две пары саней и четверо кирян, вскоре прибыли к вместу, под названием – "долина льда". Долина не была очень большой, и ничего кроме множества снега и ледяных домиков, там не было. Ни деревьев, ни каких либо других строений, а вот жилищ изо льда было много. И это не удивительно. Ведь именно здесь уж много лет обитал весь народ когда-то очень известного города Кира.

Раньше у северного народа было постоянное пристанище – местность на севере Эдейских земель, которую не покидали, пожалуй, только совсем обессилевшие старики и малые дети, остальные же выезжали на поиски драгоценных камней и долгое время кочевали, но всегда возвращались на прежнее место.

Имя города, куда бы ни отправлялся его народ, шло за ним по пятам. Теперь Кир был здесь, на дне пропасти, в привычных снегах и льдах, но в неволе и в подчинении.

Анна пришла в чувство лишь на несколько минут, едва дыша и испытывая адскую боль по всему телу. Боль была вызвана, несомненно, ядом черного паука чье жало безжалостно вонзилось в спину девушки некоторое время назад. Теперь он растекался по ее венам, отправляя кровь.

В таком состоянии чужеземка не могла произнести ни слова и не понимала, что происходит вокруг. Но к счастью для нее же, она оказалась, пожалуй, в единственном месте, где ей могли бы помочь, ибо от яда черного паука спасения ни знал никто на Эдейских землях кроме кирян. Не совсем понятен был остальным народам метод борьбы с ним. Знание великое или колдовство? Так или иначе, киряне спасали людей, а вот зла не совершали.

Девушку доставили четверо – двое из них нам уже известных – отец и сын Ясон и Ясман. Двое других были так же жителями теперь ледяного города. В это утро наступил их черед охотиться для своей госпожи, но вместе с добычей они привезли девушку. Что с ней жителям стало ясно сразу. Кожа чужеземки синела, вены чернели, сил ей не хватало даже веки приоткрыть, и почти все время она была в беспамятстве. Заметили они и ястреба, что следовал за повозкой с того самого момента, когда в нее уложили Анну. Он неугомонно и суетно кружил над городом и ждал, что же будет дальше. Лишь ждал, что киряне сделают все так, как полагается. И он не ошибся.

Как только Анна приоткрыла глаза, ястреб закружил над ней и выпустил кольцо из своих когтей. Седая старуха, чьи руки и лицо покрывали морщины нажитые благородной старостью, а это время была роядом и держала трубку во рту. Увидев кольцо, упавшее на грудь девушке, она взяла его в руки и рассмотрела поближе. После чего быстро сунула его Анне в рукав и сказала Ясману:

– О нем не слова.

Ясман кивнул ей в ответ в знак согласия. Старуха взглянула на девушку, фыркнула носом, закусила трубку и резким жестом указала на место возле соседнего жилища.

– А не замерзнет? – произнес Ясман. Пожалуй, этот юноша переживал за девушку больше всех.

В ответ старуха недовольно взглянула на него и фыркнула в ответ:

– Яд паука очень опасен, если хоть капля его попадет на тело кого-нибудь еще!

На том разговор был окончен. Старуха была знахаркой такой, о каких слагают легенды, а слухи о ней разлетались на бескрайние расстояния. Лечила она не только снадобьями и отварами, но и силой, которую узреть никто не мог, а вот испытали на себе многие. Лет старухе было много, что заставляло верить в ее знания еще больше. Одним из таких, был отец Виктора, сам король Тристаны, когда-то обратившийся к ней за помощью и, получив ее, был спасен, и отказался от зовоевания земель Кира.

Девушку уложили под открытым небом, старуха принялась, что-то шептать, затем велела принести ей соломинку, но не простую, а из тех, что были припрятаны в ее жилище, их принес Ясман. Они были очень тонкие словно иглы, закутаны в платок и явно пропитаны, сильно пахли цветами. Затем, она потребовала разжечь костер и принести травы и сосуды.

У каждого жителя Кира были немалые знания во врачевании, в травах и снадобьях. Ясман и Ясун быстро принесли ей все, что она потребовала. Старуха вставила соломину в самую рану на плече Анны и продолжила шептать на старом диалекте. Через несколько мгновений из соломины хлестнул яд.

Ни один раз к Анне возвращались сознание. В первый раз очнувшись, она кое-как открыла глаза. Перед взором был лишь густой туман, и пахло разнотравьем. Во второй раз, она сумела приподнять голову, но в слабом свете тусклой лампы сумела разглядеть лишь белоснежную крышу над головой, такие же стены и все еще не выветрившиеся из жилища пары.

В третий раз, когда девушка проснулась, уже стемнело, ей послышались музыка, то были бубны, им отзывалось это множество голос. Бубны звучали единым целым в груди, горячили кровь, затмевали разум. Воздух был пропитан запахом тлеющих трав.

Анна тихонько приподнялась, она пыталась вспомнить, что с ней произошло, а помнила она лишь огромные черные лапы паука, от которых спасалась. Совершенно не понимая, что происходит, девушка попыталась осмотреться. Каждое движение давалось ей с трудом, болело перевязанное плечо, болела голова и грудь. Но внутри себя, она ощущала легкость, словно в ней было облако, которое из самого нутра, давало ей сил и наделяло спокойствием.

Оглядевшись, чужеземка поняла, что находится в чьей – то обители. Рукой она коснулась предмета очень мягкого и пушистого. Это были шкуры, множество шкур согревающих холодное жилище. В стороне стояла чаша с тлеющими травами, рядом с нею находились сосуды с непонятными жидкостями. По другую сторону на ледяной ступени, стояла лампа, она светила очень тускло так, как ей и предназначалось.