— Есть, конечно. Один: нам должно захотеться, — Асин уже почти с сочувствием смотрел на готового лезть в драку за свои принципы светлого эльфа.

— Раса? Пол? Возраст? Вас вообще такие мелочи не волнуют?! — негодовал Лиас.

— Вообще, — Ная подошла к нему вплотную и внезапно прижалась губами к его губам. Светлый эльф шокировано распахнул глаза. Он был настолько шокирован внезапным интимным прикосновением, что даже не смог найти в себе сил сопротивляться: она ведь не спросила его позволения, хотя должна была. Должна же? Но вместо всех вопросов женщина, воспользовавшись его растерянностью, скользнула языком ему в рот, углубляя поцелуй. Секунду поиграв, она мазнула нижней губой по его верхней и, контрольный раз прижавшись, будто ставя печать, отстранилась.

Лиас так и не смог заставить себя пошевелиться или отвести взгляд. Он в полном смятении с обреченностью смотрел на её прикрытые веки, красивое лицо слишком близко к своему и тёмную, как ночь, кожу. Его первый поцелуй достался тёмной эльфийке. Лиас просто не знал, как реагировать, и продолжал молча стоять, пока она ждала от него хоть каких-то действий или слов, нежно поглаживая его щеку и перебирая светлые пряди длинных волос.

— Мне кажется, ты его сломала, — рассмеялся где-то рядом Иран, — Слышишь, Аэн, проверь бедолаге пульс?

— Да нормально с ним всё, просто в шоке немного, — хихикнул Аэн, — а пульс, я тебе и так скажу, — зашкаливает.

— Зачем? — наконец выдохнул Лиас, глядя в глаза женщине перед собой.

— Просто, — она с улыбкой пожала плечами, — когда мне ещё выдастся случай поцеловать светлого эльфа? Не обижайся.

— Ты же не любишь меня… — быстро зашептал Лиас. — Зачем было целовать меня? Ты понимаешь, что это важно? Ты обо мне хоть подумала..? Конечно нет… А теперь ты первая…

— Первая что? — не поняла Ная.

— Первая… — ещё раз эхом повторил светлый эльф.

— Ты — взрослый мужчина. Какая, к демонам, первая? — недоверчиво нахмурилась предводительница.

— Первая… — уже в полный голос констатировал Лиас. — И ты оставила во мне след своей энергии на всю мою жизнь… Его уже не скроешь. Твоя тьма, твой Хаос останутся со мной черной меткой, обрекая на одиночество. Ты своим легкомыслием только что лишила меня последней надежды вернуться к своему народу.

Ная, наверное, впервые в жизни почувствовала себя по-настоящему виноватой. Это должна была быть просто приятная шалость, ничего более. Она не хотела навредить мужчине, но, видимо, их расы, действительно, были слишком разными и видели мир совершенно в разном свете. Для неё это был повод похвастать на празднике, для него — разрушенное будущее.

— Лиас… Я… — она села перед опустившимся на кровать светлым эльфом. — Прости. Я не думала, что… Какой ещё след?

Лиас дезориентировано смотрел на неё, словно пребывая в каком-то своём мире. Он видел, как отпечаток его собственной энергии разрушается в ней — её магия уничтожала всё чужеродное. Вот почему они все так легко к этому относились — что бы они ни делали, всё бесследно исчезало. Он только сейчас понял, что энергии женщин, которые ещё вчера вечером были у Асина, Шиина и Ирана уже полностью растворились, будто их никогда и не было.

— Я могу как-то помочь или исправить свою ошибку? — Ная осторожно взяла светлого эльфа за руки.

Тот отрицательно покачал головой, однако сопротивляться не стал — в этом уже не было никакого смысла. Теперь она могла трогать его как душе угодно: хуже бы стало, только если бы они переспали.

— Я… Я не знаю, как нужно реагировать… Я даже не понимаю, что сейчас должен чувствовать. Это должна была быть связь, которая бы осталась между двумя любящим сердцами на всю жизнь. Мы могли бы чувствовать друг друга, примерно как ты можешь чувствовать, когда сливаешься с сознанием феникса, — со смешанными эмоциями скороговоркой объяснял светлый эльф, — но мы с тобой не любим друг друга, и к тому же мой след в тебе разрушается — скоро от него не останется и следа.

Сейчас Лиас ощущал то, о чём раньше ему только рассказывали: он чувствовал Наю — её реакции, её чувства, биение её сердца. Это было прекрасно, но всё это медленно исчезало по мере того, как в женщине растворялась его светлая энергия. И вместе с тем, чем сильнее терялась связь, тем меньше он из-за неё переживал. Как будто она больше не имела для него особого значения. Лиас не понимал. Это должно было быть важным событием, это должно было быть чем-то бесценным, это должно было стать смыслом его существования. Но теперь, когда от этой «важной, бесценной, смыслообразующей» связи уже осталась только его половина, ему вдруг стало всё равно. Просто грустно, что такой чудесный опыт переживания чужой жизни оказался лишь кратким мигом и больше ничем. Наверное, так было задумано природой, чтобы светлые эльфы не погибали в страданиях, если потеряют того, кого любят.

— Может, и в тебе тогда исчезнет? Если связи нет с одной стороны, то она неизбежно разрушится и с другой… — после паузы с надеждой предположила предводительница.

— Может быть спустя десятки лет так и будет… — отстранённо согласился светлый эльф. — А если нет? Что мне делать?

Лиас действительно хотел бы знать. Только что он буквально за несколько минут прожил то, на что светлые эльфы обычно тратили сотни, а то и тысячи лет — обрёл и потерял связь. И что дальше? Теперь у него вместо «жизни на двоих» было ещё одно свидетельство его принадлежности миру дроу. Но с другой стороны: одним больше, одним меньше — не всё ли уже равно? От него и так уже отвернулись, а благодаря Нае у него было по крайней мере несколько минут единства с женщиной. Возможно иначе он бы никогда этого и не почувствовал. Оправдывал ли он сейчас то, что произошло или просто увидел свою судьбу такой, какой она было — Лиас не знал, но больше ему об этом думать не хотелось.