– Это все? – удивился он.

– Ох, совсем забыла про карамелизованную грушу! – я положила тонкую дольку сбоку. – и обязательно веточка мяты!

Довольная, я отдала тарелку домоправителю. Смотрелось красиво, изысканно, но все же голодно.

– Эдвард, обзательно громко анонсируйте название блюда. Граф это оценит, – напутствовала я его.

Для слуг я пожарила картошки с салом. Совершенно не статусное блюдо, которое не достойно того, чтобы очутиться на столе у такой знатной персоны, как наш Леонель. А нам с домоправителем и кучером в самый раз.

Пораженный Эдвард вернулся через минуту.

– Действительно, господин граф пришел в восторг от блюда, название которого звучало солиднее, чем его собственная родословная, – после ужина он попросил кофе и десерт.

Пока варился кофе, я открыла буфет с посудой. Помня, каким кофеманом Леонель был раньше, я выбрала самую маленькую чашку, чтобы подать крепко сваренный напиток.

Поставив на поднос чашечку величиной чуть больше наперстка, я дополнила ее цветной зефиркой.

– Королевская меренга, – указала я на скромный десерт и улыбнулась самой очаровательной улыбкой.

Я помню, как Леонель жаждал питаться только в дорогих ресторанах и вкушать гастрономические изыски каждый день. Что ж, милый, судьба наказывает нас исполнением наших желаний!

С появлением в доме хозяина штат прислуги увеличился не сильно – всего на одного человека. Герт был и за кучера, и за садовника, и за конюха. Славный малый лет пятидесяти. Немногословный и очень исполнительный. Тоже маг.

Я заведовала кухней и чистотой в доме. А Эдвард всем остальным. И этого остального было так много, что я удивлялась, как он вообще справляется. Он руководил приходящей бригадой ремонтников, вел финансы, исполнял обязанности камердинера, прислуживал за столом.

Сам же свежевылупившийся граф хозяйством интересовался мало. Проводил вечера в разъездах, заводил полезные знакомства. Денег на обустройство дома выделял немного, а потому ремонт продвигался медленно.

Я продолжала баловать Леонеля изысками, достойными шеф-повара столичного ресторана. Названия таких блюда произносились дольше, чем граф тратил на их поедание. Надеюсь, удовольствие он получал несоизмеримо размерам порций.

Сами же мы питались сытно и по-простому. Мужчинам нужно было много энергии, чтобы выполнять свою работу.

– Эдвард, а когда мы приступим к уборке на втором этаже? – поинтересовалась я, подавая на завтрак сладкую овсяную кашу.

– Господин граф считает пока это нецелесообразным. Лестница в аварийном состоянии, на ее ремонт нужны значительные средства. Ходить по ней просто опасно. А для всех его нужд хватает помещений внизу.

– Но ведь он спит в кабинете на диване! – поразилась я тому, какие человек готов терпеть лишения.

– Зато на сэкономленные деньги мы сможем починить протекающую крышу и на фасад хватит, – сказал Эдвард, с аппетитом уплетая овсянку, – кстати, а почему бы не предложить такой завтрак и господину графу? Мне кажется, он на меня такими голодными глазами смотрит, когда я на стол накрываю.

– Да вы что?! Как можно оскорблять его утонченные вкусовые рецепторы такой простой кухней! – деланно возмутилась я. – Он и так себя во всем ограничивает. В кабинете спит, чтобы сэкономить на ремонт. Неужели мы позволим графу питаться как обычный крестьянин и лишим его последнего удовольствия?

Герт хотел было поддержать нашу беседу, но только проурчал что-то с набитым ртом. Кажется, он не горел желанием делиться с господином овсянкой.

Леонелю же в тот день полагалось на завтрак перепелиное яйцо пашот с микро зеленью, кофе в чашке размером с наперсток, а также безглютеновый хлебец с обезжиренным творогом. Дорогой фарфор, накрахмаленные салфетки и столовое серебро создавали в столовой атмосферу роскоши. Однако ничто не могло заглушить голодного урчания в животе у моего бывшего. Кажется, мне его и через стенку отчетливо слышно.

После завтрака встревоженный Эдвард вошел в кухню. Я как раз составляла меню на обед. Для себя – наваристый борщ, а Леонелю молодой горошек и суп-мусс из тыквы.

– Господин граф желает с вами познакомиться поближе и побеседовать, – встревоженно сказал Эдвард.

Я вздрогнула. За неделю пребывания Леонеля в поместье мы ни разу не разговаривали. Да и виделись-то мельком. Я старалась не попадаться ему на глаза, хотя сама ловила себя на том, что прислушиваюсь к его шагам, его голосу, наблюдаю, как он идет по дорожке к экипажу.

Я одернула передник и поправила прическу. Меня сложно узнать, ведь артефакт надежно скрывает истинные черты и делает меня старше своих лет. За это не стоило переживать. Но ведь глупому сердцу нельзя приказать биться тише. Руки слегка дрожали, а щеки предательски покраснели.

– Не волнуйтесь Ника, – ободряюще сказал Эдвард, по-своему истолковав мое волнение, – вы хорошо выполняете свою работу и вас не в чем упрекнуть.

Я откинула со лба непослушную прядь волос, глубоко вдохнула и пошла в столовую. Взглянуть в глаза своему бывшему возлюбленному.