Беседа со стороны Айнура тоже велась довольно аккуратно для подвыпивших мужиков: без обвинений в прошлых грехах. Видно, профи и в самом деле было сейчас так хреново, что они готовы были договариваться с кем угодно.

Вопросов о том, сколько у Маймана осталось воинов, сколько крылатых волков под седлом — Айнур не задавал.

Я понимал, что ему только это и хочется знать, но дозорные не ответили бы. А едва-едва сломанный лёд — схватился бы снова.

И командир мужественно молчал. На меня иногда косился, правда. Порывался что-то мне приказать. Но потом отворачивался.

Помня обрядовые действия в военном лагере барсов, я подозревал, что и тут меня будут как-нибудь адаптировать к общим стандартам. Клятвы какие-нибудь приносить. Но это, видно, решили устроить после.

Айнур терпел и пил. И праздник развивался по принципу деревенской сходки. Дело потихоньку дошло до песен и плясок с очень своеобразной музыкой.

В ход пошла и тетива луков, и стук по деревянным ножнам мечей. Будь я по образованию этнографом, плакал бы сейчас от умиления. Но мировая наука на мне крепко отдохнула, и я не проникся.

Вот шаманский бубен — другое дело. В нём было какое-то очарование. Особенно в руках у Ичина. Тут ещё особый талант нужен, чтобы красиво стучать.

Мальчишек моих никто не обижал. Но напоить пытались, конечно.

Где-то на середине праздника мы с Багаем утащили в юрту его младшего брата, который первый раз в жизни хлебнул араки и тут же вырубился.

А потом и остальных загнали спать. Кого нашли.

Остался Игель. Сказал, что ему важно посмотреть на воинов Айнура с какой-то сугубо шаманской стороны. И ещё двое парней просто затерялись в ночи. Один — тот самый Лис.

Багай безропотно ушёл спать. Он же караулил нас днём.

Вайгальским воинам я велел наблюдать за лагерем и разбудить, если что. А сам пошёл к юрте колдуна. Меня там давно уже заждались.

У костра хором читали что-то героическое: «Поехал куда-то Мерген…» Мелькнула мысль: «Убили уже одного поехавшего Мергена».

Я фыркнул и налетел в темноте на фехтовальщика. Только по рукояти меча и узнал, так было темно. Приметный был меч у Чиена.

Фехтовальщик зашатался, изображая пьяного. Схватился за меня и… Шепнул на ухо:

— Кто ты всё-таки такой, заяц? Ну скажи мне по-дружески, а?

Судя по голосу, он был трезвый, как стёклышко! Вот зараза!

— Не помню, сказал же! — огрызнулся я, пытаясь сообразить, мне-то кого сейчас выгоднее играть — пьяного или трезвого?

— Неужели совсем ничего не помнишь? — стал настаивать Чиен. — Может, какие-то лица? Что-то из детства? Помню, как мне подарили вот этот меч! — он любовно огладил рукоять. — А ты помнишь, как тебе подарили твой первый меч, заяц?

— В упор не помню, — признался я искренне.

Чиен ощутил, что не вру. Вздохнул:

— И план мне твой не нравится. Конкретики в нём нету.

— Откуда ж она появится, если я ничего не помню? — Вот же сказанул этот Чиен! — Да будь у меня конкретика, стал бы я возиться с мальчишками? Конкретику нам ещё надо добыть. Я нюхом чую: отгадка там, в Белой горе. Считай, что духи меня ведут!

Ну что я ещё мог сказать? Не на логику же ссылаться? Мол, раз вся ваша фигня крутится вокруг огненного перевала и Белой горы, то неужели есть варианты?

К тому же Чиен если и говорил с караванщиками про перевал, не факт, что успешно. Не всем они душу открывают. Значит, было у меня и то знание, о котором не надо никому глаза открывать.

Плюс история Бурки. Волк — сам ещё мальчишка, но даже то, что он знал про устройство мира, поставило бы всё в голове Чиена с ног на голову. Ну, или наоборот.

Волки — предыдущее человечество — это же надо! Настоящее человечество!

А потом кто-то сделал ставку на менее хищных людей. Которые от обезьянки произошли. Но кто?

Кто тут рулит? Горные духи? Или те, из «синклита», что командировали меня сюда?

— О чём задумался, заяц? — хлопнул меня по плечу Чиен.

Подумалось вдруг: а если спросить его в лоб? Он же думает, что я — пьяный? Много ли надо подростку с монгольскими генами?

Уж чего Чиен даже представить не мог — так это того, что в теле юного княжича обосновалась душа нормального русского мужика.

И пусть в этом теле мне не выпить своё ведро по рубчик, но я очень хорошо понимаю, сколько араки допустимо для Камая. И, пользуясь темнотой, разве что пригубил пару раз.