— Садовая восемнадцать.

— Хм…

— Что, знакомый адрес?

— Да, приходилось бывать.

— Ах да!.. — вспомнил Илья Ильич. — История с картой!.. Можно сказать, с этого началось наше знакомство.

— Да.

— Ну тогда тем более…

Что значит это «тем более», пассажир уточнять не стал. Я тоже не собирался допытывать. Видать, этот домик на Садовой чем-то важен для всей этой шоблы. Раз уж они сюда то и дело стекаются. Интересно, знает Сумароков, что домишко засвеченный? А, впрочем, мне-то какое дело? Это их игры. Мужик он оказался ничего. Умеет действовать и принимать решения. Да и слово держит. Однако вряд ли мы станем друзьями. Для этого нужно совпадать во взглядах на жизнь. А я — физрук.

Через пятнадцать минут я уже притормозил возле злополучного дома. Илья Ильич пожал мне руку, прихватил денежный мешок и зашагал к калитке. Ни дать ни взять — добропорядочный семьянин, возвращающийся с рынка с продуктами. А ведь домик может оказаться опечатан. Подожду, на всякий случай. Глядишь, сейчас назад прибежит? Не прибежал. Я увидел, как осветились окна дома. Будто и впрямь вернулся хозяин. Хотя, что я знаю. Вдруг загадочный Дмитрий Дмитрич — это и есть Сумароков?

Убедившись, что пассажир не собирается возвращаться, я сам вернулся домой. Деньги по-прежнему лежали на столе. Я смотрел на них, как на взведенную мину. Большие деньги — большая ответственность. И большие проблемы, если вести себя не осмотрительно. Придется завести несколько сберкнижек в ряде сберкасс города. Для начала надо эти деньги хотя бы пересчитать. Сколько их здесь? Илья Ильич сказал — по тысяче в каждой пачке. Пачки толстые, значит и купюры не крупные.

Собрался с духом, пересчитал. Пятьдесят пачек. Следовательно — полсотни штук. На дядиной книжке лежали не тронутые сорок. И «шпионских» оставалось еще около двадцати. Сто с лишним… И в самом деле — хоть от зарплаты отказывайся. Куплю брательнику с сестренкой новый дом со всеми удобствами. Ну или — кооперативную квартиру. Пусть что хотят то и думают. Матери Санька надо бы еще отправить, хотя, наверное, лучше завести для нее книжку на предъявителя.

Все это я обдумывал, собирая деньги в свою старую спортивную сумку, сработанную каким-то ловкачами под «Адидас». Все равно я ею не пользуюсь в последнее время. Саму сумку убрал в шкаф. Можно было ложиться спать. Завтра у меня, помимо уроков, запланировано посещение семейства Митрохиных. А еще я собирался позвонить папаше Константинова. Пусть сколачивает бригаду. Кстати, надо включить телефон, пока местное отделение КГБ не подняли в полном составе по тревоге.

Я вымылся в душе и перед тем, как лечь спать, вспомнил о деревянном кольце-браслете, которое мне подарил Макаров. Сразу захотелось надеть его и досмотреть, а также — дослушать те мультики, которые начали крутиться у меня в голове во время примерки. С чего бы это меня к нему тянет? Простое любопытство или сам подарок воздействует на мозги? В свете последних событий я готов поверить во что угодно. Кстати, а где он у меня?.. Кажется, я сунул его в карман дубленки. Не потерял ли?..

Оказалось, что не потерял. Я повертел кольцо-браслет в руках, нацепил на запястье и завалился в холостяцкую свою койку. Расслабился. Закрыл глаза. Усну значит усну. Снова послышался белый шум, в котором стали постепенно различаться отдельные голоса. Снова — мужской и женский, только они не пели, как мне почудилось в первый раз. Они разговаривали, но голоса звучали растянуто, поэтому возникало ощущение пения. Изображение тоже стало формироваться и сегодня быстрее.

Как будто нагревался телевизор. Или, в данном случае, глюковизор. Отдельные пятна слились, появились сначала размытые контуры фигур. Мне захотелось, чтобы картинка стала четкой. Я даже мысленно подкрутил рукоятку настройки. И глюки меня послушались. Изображение и впрямь сделалось отчетливым. Я увидел красивую женщину и сразу узнал ее. Это была та самая незнакомка, которую я случайно встретил в доме, где жили Константиновы. Она стояла к зрителю — то есть — ко мне — спиной, опираясь локтями на какие-то то ли перила, то ли — парапет.

А вот что за мужик торчал рядом с нею — я сразу не узнал. Да мало кто либо узнал сходу, да еще — на «глючной» картинке, которая чуть подрагивала, норовя и вовсе исчезнуть. Ведь со спины мы себя обычно не видим. Да, это был именно я. И что-то втирал девушке, которая меня внимательно слушала и кивала. Я стал прислушиваться к голосам, мысленно регулируя звук. Прежде всего, надо было замедлить его, чтобы собеседники перестали «петь». Пришлось повозиться. Вдруг я услышал фразу, которая прозвучала совершенно четко:

— Вы очень интересный собеседник, Саша!

— Это потому что с вами интересно разговаривать, Вилена, — откликнулся на экране глюковизора я сам. — А давайте продолжим наш разговор в ресторане?..

Что ответила красавица Вилена, я не услышал — изображение вдруг расплылось, а звуки снова начали растягиваться, до полного не различения. Я провалился в сон.

Проснулся от жжения в правом запястье, том самом на котором все еще было кольцо-браслет. Я сорвал его и оглядел кожу на руке. Ни малейшего следа ожога. Выходит, это меня макаровский подарок так разбудил. Очень вовремя, кстати, половина восьмого. Интересный сон мне приснился… Реалистичный такой.

Пора вставать. Пробежка с зарядкой и завтрак. Потом — в школу. Когда я по привычке подогнал «Волгу» к гаражу при школьных мастерских, там меня поджидал трудовик. Мрачный, как туча. Видать, уже знал о вчерашнем. Хотя мы не могли наследить настолько, что за ночь следствие вышло бы на нас… или — могли? В любом случае, мне лучше подождать, что он скажет, прежде чем самому пускаться в откровения. Однако Витек не спешил начинать разговор. Правда, и машину поставить в бокс мне не давал. Торчал посреди дороги, возюкался с замком на уже отпертых воротах.