Я понизил голос до шепота и схватил охнувшую от неожиданности Еву за руку, затем сильно сжал. Теперь в интонации появились угрожающие нотки:

— Если снова применишь ко мне магию, Ева, я забуду про наше совместное прошлое и первым же указом отправлю тебя с твоими сестрами на инквизиторский костер.

Она опасно прищурилась, словно дикая кошка, и зашипела так же.

— Ковен веками служит вашей семье, Алекс, — процедила Ева и выдернула руку. — Я бы никогда не причинила тебе вред.

— Ты прекрасно знаешь, как я ненавижу любое магическое вмешательство в свой разум. За год наших встреч могла бы выучить.

— О, боюсь, что была слишком занята удовлетворением твоих аппетитов. Кстати, как новая фаворитка? Княгиня продержалась дольше других. Даже дольше меня.

От едкого намека я негромко фыркнул.

— Ревнуешь?

— Раздражает. Она не сильно моложе меня.

— Переходи к делу, Ева. У меня мало времени и тратить его попусту я не намерен. К тому же я здесь с невестой.

Ярмарка проходила в самом разгаре. Вовсю веселился народ и шумно приветствовал нас с Евой, как только мы проходили мимо. Одни падали ниц, другие изображали глубокий поклон, а кто-то не стеснялся подойти и вручить мне маленький презент с обязательным пожеланием долголетия и счастливой жизни.

— Храни вас бог, Ваше Императорское Высочество, — в очередной раз услышал я от степенной старушки в пуховом платке. Сухонькая ручонка схватилась за протянутую ладонь и приникла к ней лбом на несколько секунд.

Я не возражал.

Подобное отношение к царской семье среди старшего поколения не редкость. Мою прабабку, императрицу Анастасию, многие любили и почитали, поэтому к ее потомкам относились с благоговейным трепетом.

Не все, конечно, но многие. Однако современная молодежь была не так лояльна к власти. В них жила мысль, что именно монархия виновата во всех нынешних бедах народа. И что без нее стало бы лучше.

Даже забавно наблюдать, как в отчаянной попытке сделать все правильно, новаторы совершали ряд типичных ошибок и ухудшали не только положение людей вокруг. Они и себя в итоге отправляли на казнь.

Потому что революция — дама безжалостная. Ей плевать, чья кровь прольется на землю. Она просто жаждала смертей. Много бессмысленных смертей. Но, увы, наивных дураков об этом никто не предупреждал.

— Народ любит тебя.

Ева спрятала озябшие руки в широких рукавах и улыбнулась.

— Любовь народа похожа на любовь юной и трепетной девицы. Достаточно разок оступиться, и тебя все кругом возненавидят, — я кивнул стоящим неподалеку казакам, а те в ответ отдали честь. — Насколько я понял, ты хочешь, чтобы я отправил твоего внучка подальше от столицы?

— В самую глушь империи.

— Отчего так жестоко, Ева? Надоел недалекий родственничек?

— У моего мужа чересчур трепетное отношение к Евгению после смерти сына. К сожалению, оно не имеет под собой оснований, поскольку парень вырос скудоумным, чересчур наглым и абсолютно непригодным к тому, чтобы взять семейный бизнес в свои руки. Авария на дороге — это не первый случай, когда он подставляет нашу семью под удар общественности.

Я усмехнулся и надел перчатки. Даже после обеда земля не прогрелась, наоборот, стало холоднее. Лютующий ветер погнал с неба первые снежинки, которые норовили забраться под ворот пальто.

— Ты прекрасно знаешь, Ева, что я не могу сослать внука Бесстужева без вреда для наших отношений, — протянул он.

— Но планировал? — она слегка приподняла подбородок и вздернула правую бровь.

Ее взгляд вновь полыхнул от игры света и магических искр, что зажглись в глубине темных зрачков. Я, слегка завороженный прекрасным зрелищем, на мгновение потерял нить разговора. А очнулся, когда позади послышались хлопки фейерверка. Наваждение прошло, и в мысли вернулось трезвое зерно.

— Допустим, — ответил я с задержкой и сцепил руки перед собой. — Парня накажут в назидание остальным, да и народ успокоится. Потом Евгений тихонько вернется ко двору, если не натворит ничего в ссылке.

— Так не пойдет.

Я прищурился, как только Ева подошла вплотную, и ощутил сладкий аромат, исходящий от нее.

Шоколад? Ваниль? Крем-брюле? Что-то из десертов.

— Ты возражаешь против царского указа?

— Я пытаюсь объяснить тебе, Алекс, чем чревато заигрывание со всеми силами сразу, — откликнулась Ева мягко, но в то же время очень настойчиво. — Нельзя угодить всем. Но две стороны останутся довольны, если Евгений больше никогда не ступит на улицы Петербурга или Москвы.