Скорее всего, впрочем, она себя обманывала. Ее слабых оборотневых сил не хватило, чтобы почувствовать магию высоких уровней.

Людоедка тем временем отошла в уголок, отведенный под камбуз, и поставила чайник.

– Хочешь? – спросила она Бэлу. – У меня ягоды можжевельника есть, могу кинуть.

– Я лучше с чабрецом, если можно, – попросила пилот.

– Нет, нельзя, – фыркнула Людоедка, заваривая ей чабрец. – Только по талонам!

Они не успели допить каждая свою чашку, когда Сашка и Сандра расцепили руки, тяжело дыша. Сашка взмок от пота, Сандра морщилась.

– Ее нет на планете, – устало сказал Сашка.

Рот Людоедки приоткрылся от изумления.

– Не может быть! – воскликнула она. – Марина никогда не оставила бы экипаж без предупреждения.

Едва он договорил, приоткрылся люк, ведущий в рубку, и оттуда выглянула Катерина. Она как раз стояла вахту – то есть полулежала в пилотском кресле и читала любовный роман, одновременно поедая местный сушеный инжир (Белка очень отчетливо слышала его запах).

– Народ, почтальон пришел! Стучится в люк.

– Странно, – нахмурилась Берг. – Кто-нибудь ждет писем?

– Вообще-то, я жду! – воскликнула Катерина. – У меня есть почтовый маячок, муж мог прислать по нему.

Белка знала о таких маячках: когда кто-то не знал точно, где будет, но хотел получать почту, он оплачивал специальный маячок, на который и ориентировались почтальоны. Так, правда, письма шли дольше и могли долго искать адресата. Не говоря уже о том, что этот прием работал только в тех почтовых сетях, которые сотрудничали друг с другом. Например, между Аль-Каримом и ОРК такой договоренности не было, то есть если бы Катерина купила маячок на Земле, в Пирс-Ардене или в Москве, то на Аль-Кариме почту получить не могла бы.

Но Мирабилис, кажется, входила в большую почтовую сеть.

– И мне сестра может письмо прислать, – кивнула Сандра. – Я ей давала наш маршрут, она как раз могла написать на Мирабилис, чтобы я ей открытку прислала.

– Открытку? – заинтересовалась Белка.

– Ага, она их собирает. Открытки с Мирабилис у нее пока нет. Она могла мне написать, чтобы я точно не забыла.

– Я схожу, – вызвался Сашка.

Вернулся он донельзя озадаченный, держа в руках три конверта.

Один был помятый, потрепанный и оклеенный кучей марок – он ожидаемо оказался адресован Катерине. Другой, узкий и девственно-белый, с пометками Санкт-Петербурга, был адресован Сандре – похоже, Психея Свенсдоттир и в самом деле решила проконтролировать забывчивую сестру.

Третий представлял собой пухлую бандероль и, судя по штемпелю, отправлен был с главного почтамта Порто-дель-Мирабилис вскоре после полуночи. Отправителем значилась М. Ф. Балл. Адресатом – А. И. Белобрысов.

– Странные дела, – пробормотала Бэла, машинально принюхиваясь к конверту.

Он пах оберточной бумагой, сургучом и… пергаментом?

Она немедленно озвучила это наблюдение.

– На пергаменте пишут официальные бумаги, в том числе магические контракты, – нахмурилась Берг. – И в самом деле, странно… Ну же, штурман, вскрывайте!

Сашка послушался. Коричневая оберточная бумага полетела клочками.

Сашка, растерянно моргая, начал просматривать документы – обычное бумажное письмо и три пергамента. Вдруг рот его отчетливо приоткрылся.

– Да не может быть! – воскликнул он.

– Что там? – нетерпеливо спросила Санька.

– Читайте! – он веером бросил содержимое пакета на стол.

Белка удивилась – надо же, при своих отношениях с Княгиней не боится показывать письмо от нее! Но письмо оказалось совсем коротким, всего несколько строк. Не удивительно, что Сашка продемонстрировал его всем.

В нем Марина Балл извинялась за столь спешное решение, сообщала, что, к сожалению, не сможет явиться к моменту старта и оставляла распоряжение следовать далее утвержденным маршрутом без нее. Капитаном назначался Александр.

Одним из трех пергаментов в бандероли оказалось как раз нотариально заверенное назначение. Другим – паспорт «Блика», где Сашка был указан как шкипер, а Балл – как судовладелец. Ну, и третьим была судовая роль, тоже заверенная подписью Балл (нотариальное заверение для нее не требовалось).

Впрочем…

– А письмо не могли подделать? – спросила она.

В конце концов, и письмо, и пергаменты пахли не только Балл, но и еще кем-то. Скорее всего, нотариусом с помощниками, но все может быть.

– На нем ее личная печать, – растерянно проговорил Сашка, поворачивая в руках толстый конверт.

– Больше всего меня удивляет, что она какого-то нотариуса подняла с постели, не поленилась, – растерянно проговорила Людоедка.

– Больше всего меня удивляет, что Златовласка теперь капитан! – схватилась за голову Сандра.