– Пойми меня правильно, я просто стараюсь понять, откуда в тебе такие перемены?
– спросил Валентин, все еще одолеваемый скепсисом.
– Тяжелая ракета, на которой на Луну полетим! Это же твоя мечта! Как и моя, в самом деле. И наверняка, подход у нас будет разный. Будем спорить до бесконечности, письма в Президиум писать.

– Ну, это как посмотреть, - Королев улыбнулся, - Хочешь, расскажу тебе про керосинку твоей мечты? Однокамерную, на 700 тонн тяги? С такими хитрыми кольцевыми форсунками и насадкой на сопло? (речь, конечно, про все тот же F-1 - прим.авт) Правда, насчет однокамерной схемы у меня есть некоторые сомнения, потянем ли оснастку.

– Верю, - вздохнул впечатленный Валентин.
– Что же получается, если оба видят самое оптимальное решение, то и спорить не придется?

– Наверняка придется, - успокоил его Сергей.
– Споров на наш век хватит, но исключительно по делу. Но мы не потеряем, к примеру, два года из-за выбора топливной пары, потому что товарищ Глушко продавливает «вонючку», а товарищ Королев керосин. И когда товарищ Глушко заартачится, мы не будем ждать десять лет, пока какое-нибудь непрофильное КБ научится движки на стенде прожигать, или хотя бы этот самый стенд построит.

– Я согласен!
– выпалил Валентин.

– Уверен?
– Королев победно прищурился.
– Подумай, мы пока не приехали.

– Я согласен!
– повторно почти крикнул Валентин.
– Я даже готов стать твоей жилеткой, если исполнишь обещание. Если все будет, как ты говоришь, то я не подведу. У тебя будут лучшие двигатели и лучшие носители. По рукам?

– Ну что же, рад слышать, - Королев мощно пожал протянутую руку.
– Значит, средний и тяжелый носитель делать тебе. На сегодня у нас есть другие дела, но когда все это закончится, поговорим более подробно.

Валентин кивнул, и они вдвоем зашагали за успевшей уйти вперед ракетой. С этих пор среди ракетчиков начались разговоры про тандем двух Главных, нашедших, наконец, общий язык после стольких лет негласной борьбы характеров и амбиций. Довольно часто они оставались вдвоем после совещаний, чтобы поговорить о чем-то своем, а о чем там речь, никому другому знать не положено. И почему-то сложилось так, что потревожить их в эти моменты мог только один человек. Звали этого человека Борис Черток.

Выйдя из лифта на двухсотметровой глубине, мрачный Иван прошагал в глубину бункера, ища взглядом коллег. Мельников там, а вот молодежи нигде не видно. Хотя, о чем можно беспокоиться, никаких сигналов тревоги пока не возникало.

– Как отличники?
– с ходу начал Иван, усмехаясь аналогии.

– Гуляют отличники, - с ходу подхватил игру академик, не отрываясь от карты Луны на мониторе.
– То есть, отдыхают после качалки, конечно. Что у тебя нового, хорошего?

– Все довольно хреново, - обрадовал его Иван, садясь в кресло напротив и наливая ароматный чай из не успевшего остыть чайника.
– Янки вышли на Совет и на тебя лично. Этот Дорман просто молодец, очаровал всю женскую часть персонала и даже некую часть мужской. Внимательно выслушал всю болтовню и взял след.

– Согласен, хреновее некуда, - покачал головой Мельников, все еще не оборачиваясь.

Горячий переслащенный чай действует быстро и эффективно, бодря тело вкусом и ароматом и безжалостно разгоняя хандру. Не все же время расстраиваться.

– Ты же оптимист, - с чувством подколол Иван, - Должен верить в бесконечные возможности. Вэй Тьяо на тебя тоже вышел.

– Опаньки, - Мельников аж отвернулся от своих мониторов и вытер испарину со лба, глядя на Ивана в упор, словно впервые увидел.
– Ладно, в следующий раз пойду с парнями в спортзал, буду качать оптимизм. Мы же и такой вариант обсуждали.

– Давай чуть позже поговорим о мерах противодействия, - добавил позитива Иван.
– Варианты предложим Верховному. Вплоть до дезинформации о твоей возможной отставке или болезни. В деле может появиться даже твоя любимая оградка на Ваганьково.

Мельников в ответ лишь равнодушно махнул рукой и с грехом пополам попытался вернуться к работе.

– Что там у тебя такого важного случилось?
– спросил слегка удивленный такой реакции друга Иван.
– Тебя даже оградка не берет сегодня.

– В Луну попали, - коротко выдал Мельников, - И место определили очень точно, до двух километров. Были бы у них компьютеры и алгоритмы хотя бы из восьмидесятых, то подняли бы точность почти на порядок. Молодцы, что не стали играть в секретность и подключили к этой задаче Джодрелл Бэнк и других, они очень помогли своими измерениями.