Она прерывает меня, покачав головой. — Я в порядке. Честно. У меня крепкая голова.

— Так мне говорили твои братья. Как только слова слетают с моих губ, я понимаю, что я ошибся. Всякий раз, когда речь заходит о ее семье, между нами пробегает холодок. Но я не хочу причинять им боль. Я обожаю эту семью.

Джошуа Хаксли был моим лучшим другом с тех пор, как мы были детьми, и он взял тощего сына хозяина ранчо под свое крыло. Он никогда не вел себя так, будто я мешаю ему или слишком мал, чтобы общаться с ним. Время, проведенное вдали от дома, пошло мне на пользу, и я вырос. Но, в отличие от Джошуа, я так и не нашел женщину, которая бы завладела моим сердцем. Пока не вернулся в Лав Велли.

Если бы он знал, как часто я думаю о его дочери… Я закрываю глаза, пока в моей голове бушует старая война.

Вместо привычной тишины и неподвижности она разражается хриплым смехом. — Это они били мне по голове. Их грубость. И я уверена, что Дрю несколько раз уронил меня, когда я была маленькой.

Я знаю, что это я заговорил о них, но я действительно не хочу говорить о ее семье. Не хочу напоминать о том, почему я не должен хотеть растянуть ее на этом старом диване, раздеть догола и вылизать каждый сантиметр.

У меня в руке все еще влажное бумажное полотенце, и это самый подходящий повод, чтобы отстраниться. Но я этого не делаю. Потому что не хочу нарушать этот момент. Мне кажется, что я ждал этого всю свою жизнь. Ради Пайпер.

— Ты в порядке? Ее слова мягкие, как будто она не уверена, что хочет знать ответ. Но Пайпер всегда была любопытной и довольно прямолинейной. Знать, в каком положении ты с ней находишься, — одна из миллиона вещей, которые я в ней люблю.

Поэтому то, как мы кружим вокруг друг друга, еще больше сводит с ума.

Неудивительно, что у меня изжога. — Отлично, — отвечаю я.

Напуганный. Неуверенный в себе. Невротичный? Эмоциональный?

Она смотрит на мои губы. А я смотрю на ее. Всегда смотрю на эти губы. Смотрю, как она говорит. Ест. Пьет. Хотел бы, чтобы они были моими.

Целовали меня. Ласкали меня. Глубоко всасывали меня.

Боже, сколько всего я хочу с ней сделать.

— Где твоя аптечка?

— Под раковиной в ванной.

Я киваю и встаю. Когда я ухожу, мою кожу покалывает от осознания. В этом тоже нет ничего нового, когда речь идет о ней.

Когда я возвращаюсь, она прижимает руку ко лбу, мысленно борясь с собой. Она слегка качает головой, и ее каштановые локоны спадают на плечи.

Я подтаскиваю старый сундук поближе к дивану и опускаюсь на него.

— Я могу. . Она достает маленькую металлическую коробочку.

— Позволь мне позаботиться о тебе, Пирожочек.

Ее взгляд смягчается, а грудь поднимается. Она бросает дрожащий кивок и опускается на подушки. Ее легкое согласие проникает прямо в мое сердце.

Она вздрагивает, когда мой телефон снова звонит.

— Это моя семья.

— Невозможно удерживать их вечно, — говорю я.

Синхронно мы достаем свои телефоны, переходим к своим сообщениям и читаем.

Мэдлин: что происходит Пайпер? Мерфи сказал, что тебя ударили по лицу.

Дрю: Кого нам нужно убить?

Я вижу, как двигаются ее пальцы, и через секунду появляется новое сообщение.

Пайпер: Я в порядке. Это был локоть. Случайность. Хантер позаботится обо мне.

Коротко. В самую точку. И от этого у меня защемило в груди. Если бы я действительно заботился о ней, она никогда не оказалась бы на линии огня. Если бы у меня хватило смелости заявить права на нее раньше, посмотреть в глаза своему лучшему другу и рассказать ему правду. .

Aрчер: кого нам надо убить?

Mэдлин: спасибо, что всегда так хорошо заботишься о нашей девочке Хантер.

— Твой младший брат безжалостен, — пробормотал я, хотя молча согласился. Как и мужчины Хаксли, я яростно защищаю себя, и так было с тех пор, как родилась моя младшая сестра.

— Напоминает мне кое-кого из моих знакомых, — легко отвечает она. Ее губы слегка подрагивают в уголках.

— Иди сюда и дай мне это убрать. Она опускается на край подушки и кладет свои ноги между моими. Каждый мой мускул напрягается, и я делаю глубокий вдох и заставляю себя расслабиться. Ей не нужно, чтобы я сейчас вел себя как пещерный человек.

Даже если она постоянно наблюдает за мной с жаром в глазах.

Я роюсь в наборе, нахожу антисептическую салфетку, разрываю фольгу и сосредоточиваюсь на небольшом порезе на ее коже.

— Ты вкусно пахнешь, — бормочет она, когда я протягиваю ей маленький квадратик влажной ткани.

— Спасибо.

— Тебе стоит разлить его по бутылкам. Ты бы заработал целое состояние.

— Да ну?

— Ага. Она закрывает глаза, когда я начинаю промывать ее рану.

— Свежесрубленное дерево, сосновый сок и солнечный свет. Все то, что напоминает мне о тебе.