Шрифт:
– Могу я задать вам вопрос? – говорю я, чтобы отвлечь их внимание.
Кивком головы дают согласие.
– Почему мы не можем черпать магию Гекаты, раз ее сущность все еще здесь? Неужели тело действительно необходимо?
Этот вопрос уже давно не дает покоя. Но теперь, когда увидела Гекату в воспоминаниях Диониса, мне еще больше хочется ее увидеть.
– Геката всегда руководила нами, она нам нужна для диалога. Ты прекрасно понимаешь, что без нее это невозможно, – нервно отвечает Цирцея Великая.
Сбитая с толку, киваю. Я полностью согласна, и к тому же хотела бы иметь возможность поговорить с ней напрямую.
– Является ли заклинание по созданию тела безопасным для Деймоса? Ощутит ли он что-нибудь, если мы воспользуемся его ихором?
Вероятно, я уже вызвала беспокойство и раздражение вторжением сюда и первым вопросом, но теперь сбиваю их с толку больше. Они скрещивают руки.
– К чему этот вопрос? Судьба такого злобного олимпийца, как Деймос, не должна до такой степени волновать тебя, это во-первых. Во-вторых, конечно, он ничего не боится и ничего не почувствует.
Ответ и тон меня леденят. Я убеждена, что их мышление искажено годами ненависти между богами и ведьмами. Но если они могут ошибаться в этом вопросе, могут ли ошибаться и в другом? Уверены ли они в плане?
Неужели Деймос действительно ничего не боится?
– А теперь иди домой. Тебе нужно отдохнуть.
– Приношу извинения за доставленные неприятности.
Они улыбаются, и я отворачиваюсь, охваченная сомнениями.
Глава 19
Проходит два дня, а от Деймоса все еще нет вестей. Я официально его ненавижу. Никогда больше не дойду до стадии улыбающегося смайлика ради олимпийца. Отныне это будет двоеточие и открывающая скобка.
Уже полдень, пользуюсь минутным перерывом, чтобы прилечь в домике на вершине дерева. Не знаю, о чем и думать, погруженная в вопросы и сомнения. Наконец-то заканчиваю задания для университета, но настолько потерялась в чувствах, что мозг находится в состоянии бесформенной каши.
– Что ты можешь сделать, Деймос? Ты меня слышишь? – бормочу я про себя.
Он наверняка пытает сатиров или терпит муз в штаб-квартире…
– Элла?
Я слышу его голос!
Выпрямляюсь и подползаю к двери, чтобы выглянуть. Деймос действительно здесь. Прямой как палка, в темном рабочем костюме. Не мог же он услышать мою тихую молитву и ответить на нее?
– Что ты здесь делаешь? – восклицаю, ошеломленная.
Он исчезает. У меня галлюцинации?
Он снова появляется, рядом со мной, согнувшись. Должно быть, так выглядит великан в доме. Деймос ложится на спину, свесив ноги. Он слегка напряженно ухмыляется, но мне хочется радоваться его присутствию. Ложусь рядом с ним. Его древесный аромат идеально сочетается с этим местом. Разноцветные глаза, светлые волосы, недовольное ворчание… все это снова очаровывает. Я очень далека от того, чтобы забыть о влечении. Цирцея и Мероэ правы, приключение мне не повредит. Как только влюбленность пройдет, все вернется на круги своя.
– Я искал тебя, сестры сказали, что ты здесь.
– Значит, ты получил сообщение?
– Доверил Гидеона Филофросине. К слову, я так и не понял значения двоеточий и скобки, – отвечает он, доставая бумагу, которую, по-видимому, держал при себе.
Переворачиваю письмо.
– Это улыбка.
Получаю в ответ такую же недоуменную реакцию, что и у Гермеса.
– Улыбка, – повторяет он, переводя вопросительный взгляд на меня.
Демонстрирую свою лучшую улыбку в качестве иллюстрации.
– Почему ты не писал мне?
– Прошло всего двенадцать дней с тех пор, как ты уехала.
– Это очень долгий срок.
– Для меня это ничто.
– Для бессмертного – может быть, но точно не для меня!
– Перо Гермеса и амброзия все еще при тебе?
– В моей комнате.
– Элла!
– Здесь мне ничего не угрожает.
– Ты не можешь быть в этом уверена.
Возможно, сейчас самое подходящее время объявить, что я официально стала ведьмой с даром. Отодвигаюсь, чтобы он был прямо передо мной в момент, когда придется объяснить, что это ничего не изменит. Но едва открываю рот, как он приближается и нежно проводит рукой по моим волосам. Он приглашает меня продолжить, позволяя вести.
Поцелуй – неплохая идея. С наслаждением прижимаюсь своими губами к его. Я боялась, что ему будет все равно, когда мы встретимся через двенадцать дней, но, возможно, это не так. Он прижимает меня к себе, его язык ласкает мой, пальцы пробегают по спине, под свитером. Если бы прежняя «я» – печальная, одинокая девочка-подросток, которая приходила сюда, чтобы уединиться, – увидела, как я целую бога на Поляне, она бы не поверила своим глазам!
Не будет ли слишком, если представлю, что мы зайдем дальше? Я очень хочу его, но нам тесно. И к тому же запрет в этой ситуации не помогает: хочу бросить все и сдаться.