– И вовсе это никакой не вечер. Просто чай с пирожными, и еще Аксель обещал прийти, чтобы это было хоть немножно похоже на настоящий праздник.

– Аксель?
– переспросил Редвуд.
– Вы хотите сказать, что вы уже называете друг друга просто по имени. Я же знаком с ним вот уже несколько лет, а друг для друга мы все равно "герр доктор"!

– Это все Бобби, - быстро объяснила Лесли.
– Он никак не мог выговорить "Бертью".

Редвуд остановился перед дверью, ведущей в его квартиру.

– И в какое время вы собираетесь?

– В четыре. Но вам вовсе не обязательно беспокоиться. Бобби не следовало бы...

– Ну раз в четыре, так пусть будет в четыре, - перебил ее Редвуд.
– И пожалуйста, доктор Форрест, не сердитесь, ведь сегодня как-никак праздник, день, когда все мы должны благожелательно относиться друг к другу!

Подавив в себе желание сказать в ответ какую-нибудь колкость, Лесли улыбнулась и вошла в клинику.

Ровно в четыре часа в квартире Лесли появился Аксель Бертью, торжественно вручивший ей букет цветов и подаривший Бобби настоящие швейцарские часы с кукушкой, украшенные искусной резьбой.

– А правда, что там внутри сидит настоящая кукушка?
– спросил Бобби.

Аксель достал из кармана маленький ключик.

– Вот, заведи их и поставь на полку над камином. А в пять часов ты получишь ответ на свой вопрос.

Сосредоточенно нахмурившись, Бобби делал все в точности так, как ему сказали, в то время, как молодой швейцарец прошелся по комнате и посмотрел на стол, на котором стояли блюда с сэндвичами и огромный рождественский пирог.

– А когда у нас будет чай?
– поинтересовался он.
– Рядом с таким столом я чувствую себя по-настоящему голодным.

– Когда придет мистер Редвуд, - ответила Лесли, скрывая улыбку, заметив изумленние Акселя.

– Вы хотите сказать, что мистер Редвуд тоже будет?

– Да. Его пригласил Бобби, и мне кажется он не смог отказать ребенку.

– Что ж, очень хорошо. Ему это пойдет на пользу. Тем более сейчас, когда это время года всегда напоминает ему о...

Тут в дверь постучали, и Лесли, желая в душе, чтобы этот стук раздался хотя бы минутой попозже, поспешила открыть. На пороге стоял Филип Редвуд. На нем был темно-серый костюм, и когда он вошел, то комната вдруг стала казаться меньше.

– Веселого Рождества! Надеюсь, я не опоздал.
– С этими словами он протянул Бобби один из двух находившихся у него в руках свертков, а второй достался Лесли.
– Это духи для вас, так как ни на что другое у меня фантазии не хватило, - добавил он.

– Ну что вы, вам совсем не стоило беспокоиться, - запротестовала Лесли и открыла коробочку, в которой оказался флакон "Arpege".
– Какая прелесть! Право же, мистер Редвуд, вы ставите меня в неловкое положение.

– Вздор!
– Он взглянул на Бобби, разворачивающего свой подарок. Надеюсь, старина, тебе это понравится. Настоящие часы с кукушкой.

– Аксель уже купил мне часы!

– А я-то надеялся, что окажусь оригинальным!
– Редвуд бросил взгляд на своего ассистента.

– Не стоит беспокоиться, - поспешно вставила Лесли.
– Я уверена, что Бобби будет просто счастлив получить в подарок сразу двое часов. Он сможет поставить одни часы в спальне, а другие здесь.

– Мне не нужны сразу двое часов с кукушкой, - возразил Бобби. Почему бы мистеру Редвуду вместо часов не подарить мне пару лыж?

– Ну а теперь чай будем пить, да?
– весело сказала Лесли, крепко взяв племянника за руку.
– Я знаю, что Бобби не терпится поскорее сесть за стол.

Но когда мальчишка, оказавшись за столом, принялся уплетать искусно приготовленные сэндвичи и пирожные с кремом, ничто уже не могло омрачить его радости, и он весело смеялся шутливым выходкам взрослых. Как ни странно, но больше всех в этом смысле отличился Филип Редвуд. Он стрелял хлопушками, раздавал бумажные колпачки и даже надел один из них на себя, приобретя такой залихватский вид, который никак не вязался с его обычно очень сдержанной манерой поведения.

Потом наступило время зажигать рождественскую елку. Одну за другой Лесли зажигала свечи, даже не подозревая о том, как замечательно смотрится ее стройная фигурка в золотисто-медового цвета платье, так сочетающемся по цвету с ее волосами, на фоне зеленой елки.

– Готово, - сказала она наконец.
– Все свечки горят. А теперь может быть кто-нибудь из вас выключит свет?

Аксель щелкнул выключателем, и комната тотчас же погрузилась в темноту, и теперь лишь свечи на елке в углу горели мерцающими огоньками.

– Как же давно мне не приходилось видеть вот такой красоты.
– Позади Лесли раздался тихий, с оттенком грусти, голос Филипа Редвуда.
– А елки на Рождество я не видел уже - ну надо же, я уже и сам забыл, когда у меня в последний раз была елка. Я очень рад, что пришел к вам сегодня. И еще мне вспомнились старые добрые времена.