— Этого я не могу знать, — соврал я.

Нет, я не потому соврал, что боялся реакции Томаша на нашу со Стеллой связь. Просто мужик не должен трепаться всем о своих любовных победах. Я не хотел наводить тень на честь Стеллы. Это было бы несправедливо по отношению к тому доверию, которое оказала мне девушка.

— Хорошо, пусть так, — не стал опровергать мои слова Томаш. — Вот еще одна вещь, которая не дает мне покоя. Зачем Роджеру понадобилось вдруг похищать Стеллу. Еще и этот странный жест, про который рассказала фрейлины. Он сразу стал трогать ей живот, будто считая, что она беременна… С чего он это взял?

Этот вопрос был еще более неудобен, чем прошлый. И на этот вопрос мне предстояло ответить честно, а это было очень нелегко, потому что я знал — выяснив причину, Томаш мне моего поступка не простит.

— Да, Роджер считал, что Стелла беременна, потому что я решил заинтересовать его этой новостью и пустил данный слух. К сожалению, я не предусмотрел того, что, вылечив тебя, так надолго слягу и не смогу ей помочь.

Я не мог поднять на Томаша глаза, поэтому продолжал складировать своё богатство по мешочкам. Итого — у меня вышло пять туго набитых золотом и серебром кошельков. Добыча приличная и, несмотря на складывающие обстоятельства, деньги все же меня порадовали.

— Я потерял отца из-за тебя и могу потерять еще и сестру! Знал, что тебе нельзя доверять, вырожденец паршивый! — с презрением процедил Томаш. — Отныне, мы с тобой смертельные враги.

С этими словами Томаш сел и опустил голову на руки. Я ничего ему не сказал, чувствовал правоту парня, я и сам захлебывался в чувстве вины. Но что сделано, то сделано, того уже не вернешь.

Подумал только, что зря мы не проверили то место, где служительницы смерти устроили засаду отряду Крайкосов. Надо было хоть тело его отца попытаться отыскать. Да вот только сил на это тогда просто не было.

Я покрутил в руках цепь плешивого мрота и ничего в ней интересного не нашел. А вот колечко — другое дело, от него фонило какой-то силушкой, причем с хитрецой. Я не решился его пока надевать, спрятал в карман.

Вышел трактирщик с подносом еды.

— Чем богаты, друзья, — расставляя еду на столе, приговаривал он.

Я дал ему горсточку золотых и серебряных монеток. Он попытался отказаться, но я настоял, упирая на то, что его семье сейчас требуются деньги. Трактирщик рассыпался в благодарностях.

Терпеть голод у меня не оставалось сил и я, взяв с подноса окорок, жадно набросился на еду. Остальные едва притронувшись к снеди, сидели молча и, кажется, дремали с открытыми глазами. Все были измотаны донельзя.

Вот бы еще поспать нормально, мечтал я. Хотя бы часик отдохнуть. Лечь в теплую постельку, укрыться одеялом… И понемногу, я настолько разомлел от своих мечт, что задремал, сидя за столом.

Но дрёма, тут же слетела с меня, из-за истеричного звона колокольчика.

В зал ворвался сквозняк, а с ним, с грохотом ввалился в трактир здоровенный мужик в облегченных доспехах. Он был весь перепачканкровью смешанной с грязью и утыкан стрелами, словно ёж.

Мужик уставился на нас остекленевшими глазами, явно уже не различая, кто перед ним.

— Помогите, — попросил он, и рухнул навзничь.

Фрейлина Стеллы оглушительно завизжала. Сидящая рядом с ней Лейла, недолго думая, плеснула ей в лицо содержимое своего бокала.

— Еще раз завизжишь, я тебя ударю, — пригрозила Лейла.

С подбородка фрейлины стекали капли красного вина. Она ошалело смотрела, как Лейла невозмутимо продолжает ковырять вилкой салат в тарелке.

— Бесчувственная! — со слезами в голосе упрекнула Лейлу фрейлина. Кукольное личико её скривилось, и она горько разрыдалась в платок.

Я не выношу женских слёз, поэтому поспешил переключить внимание на истыканного стрелами мужика, который этого самого внимания явно заслуживал больше.

— Отец?! — опомнившись от шока, выдохнул Томаш и опрометью кинулся к герцогу.

Я находился ближе, поэтому, опередив Томаша, уже склонился над телом Крайкоса и прощупывал ему пульс.

— Не трогай его! — отпихнул меня подоспевший Томаш.

— Ты уверен? — стараясь сохранять спокойствие, спросил я. — Если твоего старика сейчас не подлечить, то с минуту на минуты он двинет кони.

— Так лечи! — зарычал Томаш, хватая меня за грудки.

Я легко сбросил его руки.

— Стрелы, — пояснил я. — Надо вытащить. Но от этого твоему отцу станет хуже. Я не знаю, смогу ли удержать в нём жизнь.

Дело заключалось в том, что спина его светлости была утыкана стрелами, я насчитал шесть стрел

— Эрик, спаси его, ради всех ликов Триликого! — взмолился Томаш.