— А вы не обманываете.

— Молодой чемодан, мы — гоблины, не обманываем друг друга.

Лукас без сомнений отдал, что просил фиолетовый гоблин, и тот направился совсем в другую сторону от того места, где находился Фарфор. В этот момент у мальчика что-то взыграло, он чувствовал, но не понимал, а точнее, не мог поверить, что его могли обмануть. Он погрузился в себя с размышлениями о том, как можно было поступить иначе, что можно было ответить, чтобы чемодан остался с ним, прокручивая в мыслях диалоги. Через фотографические воспоминания о произошедшем тихонечко до Лукаса долетела мелодия гитарных струн и барабана.

— Граждане Гоблинариума и другая обожаемая публика! Последний раз из Лимон-Сити проездом через вашу факторию выступают популярнейшие исполнители — братья Мы не Ми, а До, Рэ, Ми. Уважаемый гоблинс, такой как граф Худой, утверждал, что вся наша жизнь — это коробка конфет: никогда не угадаешь, какая начинка лежит внутри.

Перед глазами Лукаса появилась парочка бродячих музыкантов, которых по ходу движения потихоньку окружала публика. Они с озорством исполняли простую, незамысловатую песенку.

— А у двери стоял мой балаганчик, а у двери стоял мой балаганчик, а у двери стоя… а у двери стоял, а у двери стоял мой балаганчик.

— Жена кричит про этот балаганчик, а ну-ка разбери свой балаганчик, а ну-ка разбери, а ну-ка убери, а ну-ка быстро выкинь балаганчик.

— А я не уберу свой балаганчик, а я не уберу свой балаганчик, а я не уберу! А я не приберу! А я не выкину свой балаганчик!

Плясали все зеваки вокруг уличных музыкантов, процессия все ближе подбиралась к тому месту, где на чемоданах сидел Лукас.

— Граждане Гоблинариума и многоуважаемая публика, заштэпселитесь, кто сколько сможет, скромным труженикам гоблинской культуры, — обратился певец к толпе.

Некоторые слушатели легко и от души расставались со своими штэпселями, выкладывая бумажки в шапку певца, а другие показывали неприятные жесты и закидывали проклятия. Лукас привстал с последнего чемодана, чтобы поближе рассмотреть интересных гоблинов-музыкантов.

— Она взяла да бросила в окошко, она взяла да кинула в окошко.

— Она взяла мое и выброси… его, она взяла да бросила в окошко.

Певец взял паузу, чтобы еще раз пройтись с шапкой по слушателям. И те, кто ранее был скептически настроен отблагодарить музыкантов, уже сменили грусть на улыбку, а гнев на радость и тянули свои бумажки к шапке.

— А это был совсем не балаганчик.

— А это был на самом деле хламчик.

— А это был не мой, а это был чужой.

— А это был братвы, общажный хламчик.

Музыканты играли велело, задорно, а у певца был приятный, игристый голос. Лукас подошел еще ближе, чтобы посмотреть, как исполнители играли и приплясывали для публики.

— Теперь мне только в Лимон-Сити драпать.

— Теперь мне только в Лимон-Сити драпать.

— Теперь мне только в Ли… теперь мне только в мон…

— Теперь мне только в Лимон-Сити драпать.

Песня была настолько проста и озорна, что ноги Лукаса сами собой начали в такт мелодии сгибаться и разгибаться. В этот момент мальчик получил доселе не виданное удовольствие. Все его тело наполняло не понятное для него чувство. Жизненные краски разукрашивали его внутренний мир: как это прекрасно, плясать под озорную, веселую музычку.

— Теперь я холостой и неженатый.

— Теперь я в Лимон-Сити, неженатый.

— Теперь я тут в бегах… теперь меня искать.

— И не понятно, кто похуже будет.

— Теперь я тут в бегах… теперь меня искать.

— Братва, жена и Дэкс-пойми, кто хуже будет.

*** Распродажа хлама ***

Песня музыкантов завершилась овациями, а Лукас, несмотря на это, продолжал повторять простые веселые слова, попутно приплясывая. За этим всем наблюдал Фарфор Квадракоптер, он подошел к мальчику и, толкнув его, спросил:

— Где чемоданы?

На лице Лукаса мгновенно пропала улыбка, все озорное настроение исчезло, его заменили паника и беспокойство. Он осмотрел то место, где сидел несколько минут назад и не досчитался последнего чемодана.

— Один забрал гоблин фиолетового цвета, он сказал, что принесет его тебе. А второй чемоданчик был тут, он только что был тут, честно.

— Какой же ты тупой и доверчивый. У тебя, дебила, увели из-под носа чемоданы, я же сказал, сидеть и охранять, что не понятного в моих словах?