Конечно же, Фарфор сообразил, что это был последний укол в его персону перед походом в курительную комнату для обсуждения делового предложения. Закурив пару шоколадных сигар и вольно рассевшись в креслах, два гоблина продолжили разговор.

— Итак, как я понял, у вас затруднительное положение.

— Вы верно расценили, — улыбнулся Фарфор.

— И насколько я понимаю, раз вы без денег и о вашей пропаже не объявляют по телевидению, то вы на задании.

— Это я бы предпочел оставить за скобками нашего обсуждения.

— Хорошо, хорошо.

Адвокат закрыл глаза и сделал вид, что уснул. Фарфор выдержал пару минут и обратился к спящему:

— Уважаемый!

Гол Бадман и не думал открывать глаза, томным безразличием он раздражал своего оппонента, но через пару минут все же вернулся к обсуждению.

— Речи не может быть о сделке, если я не знаю, о чем мы с вами договариваемся.

— Хорошо… я скажу. У меня есть важное задание, доставить тайного сына Тележи Пенькова в дом «Пушано».

— Он тут, с вами?

— Нет, спрятан.

— Это он в офисе всех насмешил гнилым базаром?

— Да, он.

— Тогда я помогу вам. Но вы должны кое-что сделать для меня.

— Я не люблю быть должен! Взамен я утрою финансы, которые вы мне сможете одолжить здесь и сейчас без лишней беготни и съемок в очередной вашей рекламе, — гордо и надменно произнес Фарфор.

— Знаете, я как-то довольно давно уже сталкивался с вашим пренебрежительным отношением к моей персоне. Это было в те времена, когда я был небогат и заезжал в Бомберлин, обивая пороги вашей фабрики.

— Да что вы, серьезно?

— Да, ага.

— Так почему же вас не пригласили?

— Одному хозяину известно.

Повисло неловкое молчание, адвокат грамотно разбил все деловые потуги Фарфора. Ему оставалось только нервно трогать палец, на котором когда-то было кольцо, инкрустированное желтым камнем.

— Так вот, вы сделаете то, что я попрошу. Вы пришли ко мне с объявлением, вы не просили ссуду, поэтому этикет деловой сделки не нарушен. И даже не рассчитывайте в будущем наказывать меня судебным разбирательством, иначе будете лично по пустякам ездить на суд в факторию, где я без особых затрат буду переносить заседания. А если вы не приедете, то легко склоню судью на свою сторону, обращая его внимание на то, что вы не уважаете институт гоблинского права.

Фарфор сделал кислую мину на лице, будто лимон съел и тщательно его пережевывает.

— Ваши условия?

— Есть один гоблин, имя и фамилия которого неизвестны. Нужно доставить ему пакет. Это завещание, доверху набитое дарственными письмами на несколько фабрик в Лимон-Сити.

— И кто же он?

— Повелитель бумажных драконов.

— Ну, знаете! — вскочил Фарфор, бросив сигару на пол.

— Вы просили работу — я вас накормил, рассказал об условиях, узнал ваше задание. Как я понимаю, двигаться вы будете по почтовому тракту, иначе бы уже давно довезли цель до фактории Пушано по воздушным линиям. По данным моих разведчиков, Повелитель бумажных драконов находится где-то в лесах Таке. Таверна «Миу» — там вы соберете всю необходимую информацию по нашему умалишённому гоблину.

— И что я ему скажу? «Привет, тебе письмо! Бери его!» Да он слов-то не понимает. — схватился за голову Фарфор.

— Поговори с ним, он не так глуп, как кажется.

— Да он единственный гоблин Поднебесья, который как-то управляется с магией. Ненормальный какой-то.

— Он всего лишь хорошо дружит с безмозглыми драконами. Плюс в его детском поведении все равно сидит взрослое разумное существо. Просверли ему голову своими чванскими речами, а если не поможет, то просто отдай ему пакет в руки, этого вполне будет достаточно.

— Это безнадежно, этого полоумного уже несколько лет никто не видел.

— Фарфор, друг… не дай Дэкс, конечно! Если б эту работу мог выполнить посыльный касты Мио[2], я бы тебя ни за что не пригласил за свой стол.

— Такого нахала, как ты, я встречаю впервые.

— Я плачу тебе не только штепселями, но и серебром! Оно будет полезней среди городов кэтов.

— Ха, ну давай, давай штэпселечки с серебришком, давай!

— Не надо прикидываться, Фарфор, ты хоть и гнидло[3], но гоблин дела и слова, не сбежишь со штепселями. У тебя не получится сорвать сделку.

На самом деле, у Фарфора выбора особо не было: сложные и тяжелые гоблинские законы вынуждали его подчиниться. Он даже сам не понял, как попал в эту ловушку.

— Ну, хорошо, давай поговорим об оплате.

— Мое предложение: я даю тебе пять тысяч штэпселей.

— Пять тысяч? Да босяк больше за неделею гребет. Ты что, издеваешься?!

— Фарфор, как говорил ранее, ты в тяжелом положении, и для тебя сейчас это лучшее предложение, — адвокат многозначительно взглянул на него.

— Слушай, это маленькая цена, торгуйся как положено.