— Не знаю, что ты там намешал, но вонь была сильная.

— Спасибо, Лукас, и я прошу тебя, не говори об этом Илисе.

— О чём не говорить?

— О том, что произошло в пещере. Как я был вынужден делать то, что было необходимо.

— Илиса и слова не услышит, если ты простишь меня за то колечко.

— Это сложно, мальчик, я не могу так быстро… мне надо время, чтобы отойти.

— Друзья? — протянул человек руку гоблину.

— Друзья! — пожал руку гоблин человеку.

Спешившись с повозки, Фарфор и Лукас уже к темноте добрались до центральной площади, где развернулось празднество. Гуляющие кэты, куча пьяных, множество столов с бесплатной едой. Мальчик естественно ломанулся именно к ним. Фарфор же решил не отставать: боль в мышцах, стресс и раскаяние нужно было срочно заесть и запить чем-то вкусным.

В процессе поглощения пищи Фарфор учуял знакомый запах духов: мимо прошла женщина-гоблин с густыми вьющимися белыми волосами. Отголоски воспоминаний заставили его проглотить ком в горле, а точнее, он его не смог проглотить и лишь надеялся, что это не та, о ком он подумал.

Его подозрения подтвердились, когда на сцене он увидел давнюю любовь на пути его жизни, это была Трёшь-Мнёшь. Лукас также заметил реакцию Фарфора, ведь у того сразу пропал аппетит.

Вся публика «перлась» под ее песни и под то, как она кривляется. Оценив голос по пятибалльной шкале, можно было смело ставить крепкую двойку.

— Мне кажется эта музыка очень глупой, а голос, я даже не знаю, не чистый, хриплый. У моей мамы очень красивый голос, нежный, ласковый, не такой грубый, как у нее, — давал оценку Лукас.

— Ну в наше время важнее подача материала, чем его содержание, прямо цитата рождается, — ответил Фарфор, не сводя глаз со сцены.

— Вот у нас, на Земле, люди ценят чистый, красивый голос и слаженную музыку. И танцы более гармоничные, тут же просто… слово трудно подобрать.

— Вульгарно? — обратил внимание Фарфор на Лукаса и впервые улыбнулся, не показывая остроконечные зубы.

— Что такое «вульгарно»?

— Рано тебе еще знать об этом, а тем более смотреть эту моднятину, — гоблин развернул мальчика от сцены к еде, которая его вполне устраивала, даже больше, чем само представление. Фарфор также не стал досматривать номер и решил продолжить перекус, но кусок не лез в глотку.

— О Фарфор, дорогуша, какие тут гоблинсы у нас! Что ты здесь забыл, вдали от ноги своей Бам-Бью?

Перед Фарфором стояла та самая певица с тремя охранниками.

— Как всегда с остротой, Трёшь-Мнёшь! И, наверно, не тупее, чем кинжалы Пицэнявого.

— Шутки-прибаутки! Аля-улю, Фарфор, тебе не видать моего благосклонного расположения.

— А я и не старался, но все равно рад тебя видеть.

— И я, возможно, дорогуша!

Гоблины на минуту посмотрели друг другу в глаза.

— Что ты тут забыл?

— Приехал посмотреть на твое шоу.

— Ой, не смеши меня и мои серебряные локоны, весь Гоблинариум уже в курсе, что твоя Бам-Бью тебя выставила.

— Я по своей воле сюда пришел.

— Ага, а я по доброте душевной тут распинаюсь на сцене, что ты тут забыл? Коли уже арбуз, Форюша, не тяни?

— Я тебе не Форю… —остановился Фарфор и продолжил, —называй меня как положено.

— Ой, да перестань ты, Форюша-дорогуша, ты моя хрюша.

— Уже жалею, что сюда пришел, — прикрыл глаза рукой гоблин.

— Ну ладно тебе, господин Квадракоптер, колись, че тут делаешь?

— Есть одно дело, требующее тишины и малой огласки. Не могу сказать более.

— Хо-хо, как обычно, ни одного штепселя мимо не упустишь. Как мелочно!

— И раз уж мы так давно не виделись и так хорошо общаемся, сделаешь одно одолжение? — скрестил руки на груди гоблин.

— Смотря какое, муся.

— Ты только не говори Пицэнявому, что мы виделись, а то сама понимаешь, он после того, как я тебя у него, ну тогда… короче, не очень он меня любит.

— Ты разве Трёшь-Мнёшь? Чтобы тебя Пицэнявый любил?

— Нет, нет, конечно.

— Это был риторический вопрос, Фарфор.

— Ну не говори ты ему, хорошо?

— Посмотрим! Он, бедолага, даже штепселей нехило поднял на разработке ядов, когда искал способ, как убить тебя, причинив наиболее долгую, страшную и мучительную смерть.

— Поэтому и прошу тебя помолчать.

— А с чего это ты вообще решил, что я с ним? Как возмутительно! Нахал! Мой муж — богатейший гоблинс среди гоблинсов Поднебесья, — ответила она, выписав наотмашь пощечину Фарфору.

— Я не это имел в виду, просто рассуждал, что если он по тебе сохнет, то явно к тебе захаживает.

— Грубиян! — прилетел еще один удар по лицу от Трёшь-Мнёшь, а следом добавили и три ее охранника.

— Я имел в виду, что он по тебе сохнет полюбовно, тьфу… по-любому следит, может тебя похитить, если что. Ты молчи о том, что меня видела тут, — отвечал Фарфор, оглядываясь по сторонам.