Я не хочу прикасаться к нему. От химического запаха его поддельных Альфа-феромонов у меня кружится голова.

Я начинаю повторять рецепты в уме.

Ванильный сливочный крем: пять яичных желтков, одна чашка сливочного масла, одна чайная ложка ванили…

Цепочка гремит, когда он ведет меня обратно через темную комнату и открытую дверь.

Это иллюзия побега.

Цепь держит меня здесь в плену, независимо от того, как далеко от моей комнаты он меня ведет.

Мы останавливаемся сразу за дверью, и я осматриваюсь по сторонам.

Я нахожусь в передвижном доме с такими же панелями из искусственного дерева по стенам. Мини-кухня находится в нескольких футах передо мной, а справа я вижу открытое жилое пространство с телевизором на пыльном столе. Оно обращено к заляпанному синему дивану с беспорядочно расставленными подушками. Слева — закрытая дверь, которая, как я предполагаю, является его спальней.

Журнальный столик перед диваном завален маленькими пластиковыми пакетами. На его торце расположены цифровые весы.

Я сглатываю и отвожу взгляд.

Рядом с плитой установлены еще одни цифровые весы. Рядом с ними стеклянный противень, полный… чего– то.

— Смотри, — говорит он, ведя меня в тесное кухонное пространство. Я добираюсь до дешевого кремового линолеума, прежде чем цепочка натягивается. — Смотри.

Он медленно открывает грязный холодильник.

В нем ничего нет, если не считать нескольких приправ на дверце и нескольких банок пива.

И флаконы с кровью, которые он забрал у меня, аккуратно сложены рядом друг с другом.

Это фильм ужасов.

У меня отвисает челюсть, когда он похлопывает меня по плечу. — Твоя самая лучшая, — добавляет он, слегка встряхивая меня. — Лучшая. Ты самая чистая партия O на рынке.

Наконец-то щелкает.

Он делал O из моей крови.

Стеклянная форма для выпечки рядом с плитой, весы на журнальном столике…

— Нет, — недоверчиво шепчу я, встречаясь с ним взглядом.

Он улыбается и прижимается губами к моему уху. — Ты моя дойная корова, — шепчет он, от его дыхания у меня по спине пробегает ужасный холодок. Он обнимает меня за талию и заключает в какие-то неловкие объятия, на которые я не отвечаю взаимностью. — Мы богаты.

Мы.

Я вдыхаю его запах, и мне хочется плакать.

— Ты не можешь продолжать пить мою кровь, — бормочу я срывающимся голосом.

Я умру.

Что, если спрос будет больше, чем он сможет удовлетворить?

— Все в порядке, Скайлар, правда, — настаивает он, и мой желудок переворачивается, когда он называет меня по имени. Я не понимаю, что плачу, пока он не протягивает руку и не вытирает слезу с моей щеки. — Хэй. Я обещаю. Я не причиню тебе вреда.

Моя рука все еще болит от его последнего укола.

— Раньше я был флеботомистом, — добавляет он, как будто от этого становится лучше. — Каждый раз, когда я беру кровь, это делается чистой одноразовой иглой.

Я больше не хочу быть на кухне. Это самое большее, о чем он удосужился поговорить со мной, и чем дольше я с ним, тем хуже себя чувствую.

Стена в ванной теперь кажется раем.

Мне нужно быть где угодно, только не рядом с ним.

Этот монстр, который превращает мою кровь в наркотики.

Он наконец отпускает меня, и я делаю небольшой шаг назад от него.

Однако ухмылка не сходит с его лица. В его глазах восторг, и он сияет, глядя на меня.

— Можно мне супрессанты? — Мягко спрашиваю я.

Я откладывал запрос на них. Я полагала, что ответ будет отрицательным, но мое тело начинает ощущать последствия столь долгого отсутствия.

Ноет. Знобит.

Крайняя усталость.

Но теперь, когда он в таком отличном настроении из-за меня, возможно, он мог бы проявить хоть каплю доброты в этой долбаной ситуации.

Его лицо вытягивается, и маленькая надежда, которая у меня была, умирает.

Он качает головой. — Это испортит партии, — говорит он, как будто это очевидно.

Я моргаю.

Он пожимает плечами.

— Если у меня есть лекарство, которое мне нужно, это испортит ваши партии, — медленно повторяю я, подбирая слова.

Они кажутся ненастоящими.

— Извини, — говорит он, застенчиво улыбаясь и пропуская волосы сквозь пальцы. — Ты ведь понимаешь, правда? Ты не злишься на меня? — Он делает шаг вперед, вытягивая руку, и я отскакиваю назад, звеня цепью.