За исключением того, что он так крепко сжимает подлокотники кресла, что костяшки пальцев побелели.

— Тебе нужно кончить, Скайлар? — мягко спрашивает он. — То, что его член проникает тебе в горло, приводит тебя в такое отчаяние?

У меня не осталось стыда.

Я нетерпеливо киваю, когда слеза скатывается по моей щеке.

Дыхание Лэндона прерывистое, как будто он изо всех сил пытается сохранить контроль.

— Я чувствую запах, насколько ты близко, — шепчет Лэндон. — Ты так прекрасна в этом.

— Держу пари, ты можешь завязать себе горло, пока она кончает, — говорит Винсент непринужденно. — Ее горло полностью расслабилось бы, и она смогла бы это вынести.

Мой рот никогда не завязывался узлом.

Я никогда никому не позволяла этого делать.

Но я бы позволила Лэндону сделать со мной практически все, что угодно.

Особенно сейчас, когда Винсент точно говорит мне, что делать.

— Заставь себя кончить, — приказывает Винсент. — Столько раз, сколько тебе нужно.

ДА.

Я стону, когда мои пальцы проникают в трусики, потирая мой набухший клитор твердыми, медленными круговыми движениями. Лэндон возвращает мой рот к своему члену, пока я прикасаюсь к себе, гоняясь за восхитительными ощущениями.

Я промокла насквозь.

Возбуждение изливается из меня, когда я стону вокруг восхитительного члена Лэндона, высасывая из него столько, сколько могу.

Мне нужен его узел.

Я в нескольких секундах от оргазма, мое тело отчаянно нуждается в освобождении, когда Лэндон рычит.

Это гортанный, первобытный звук, и его хватка на моих волосах становится болезненной, когда его член набухает.

Это выводит меня из себя.

— Блядь! — кричит он, когда его член извергает сперму мне в горло.

В глазах у меня белеет, и я закатываю глаза к затылку, когда на меня обрушивается оргазм.

Я кричу вокруг члена Лэндона, когда он раздувается у меня во рту, в то время как Винсент издает довольное урчание.

— Она это сделала? — спрашивает он Лэндона, который мертвой хваткой вцепился в мои волосы.

— Он полностью вошел, — выдыхает он. — Он у нее в горле.

Я не могу перестать кончать. Нет ничего, кроме восхитительного удовольствия, когда моя киска сокращается.

— Она также брызгала, — говорит Винсент. — Как будто она не могла быть более совершенной.

Мое зрение начинает затуманиваться, даже несмотря на то, что удовольствие продолжает пульсировать во мне.

Лэндон нежно обхватывает мою челюсть и выходит из моего рта. Я глотаю все, что осталось от его спермы, затем убираю руку из влагалища, чтобы дотянуться до его члена, но он останавливает меня.

— Тебе нужно завязаться, — наполовину ахает, наполовину стонет он. — Этого небольшого оргазма тебе будет недостаточно.

— Этого не будет, — соглашается Винсент. — Ей нужно гораздо больше.

Через несколько секунд Лэндон наклоняется, чтобы помочь мне подняться, моя ночная рубашка задирается, обнажая промокшие трусики.

— Это нужно снять, — бормочет Лэндон. — Постой минутку спокойно, милая.

Я вообще едва могу стоять. Мои ноги затекли от стояния на коленях, и я почти теряю равновесие, когда Лэндон стаскивает с меня нижнее белье, помогая мне избавиться от испорченной ткани.

— Передай их Лэндону, — говорит Винсент.

Я снова сажусь на корточки, чтобы схватить ткань, обнажая свою голую задницу.

— Какое прекрасное зрелище, — мурлычет Винсент, когда мне удается выпрямиться и отдать Лэндону свои испорченные трусики. Он поддерживает меня, обхватив одной рукой за талию, а другой бросает нижнее белье Винсенту.

— Срань господня, — шепчу я, широко раскрыв глаза.

Лэндон злобно ухмыляется, его глаза озорно блестят. — Мы не можем позволить им пропасть даром, — говорит он, его тон притворяется невинным. — Только не тогда, когда от тебя так сладко пахнет. Только не тогда, когда ты такая мокрая.

— Пожалуйста, — шепчу я, мой взгляд опускается на его член. Он все еще накачан, его узел толстый внизу, его длина покачивается.

— У тебя так хорошо получается, — напевает Винсент, и я оборачиваюсь, чтобы увидеть, как он трет пальцами промежность шелковых трусиков, собирая влагу и играя с ней.

— Такая хорошая Омега.

Похвала значит для меня все.

Мне нужно знать, что я хорошая. Что я не какой-то испорченный, сломленный, ужасный человек…

— Такая хорошая для нас, — подтверждает Лэндон, его руки скользят по моим бокам и останавливаются на верхней части бедер. — Я обещаю, милая.