— Спасибо, — выдыхает она, и я прищуриваюсь.

— Второе предупреждение о том, что не стоит благодарить меня.

Ее губы кривятся.

— Ты поможешь мне раздеться? — спрашивает она, ее лицо раскраснелось.

Она одета в свою рабочую униформу: простую черную рубашку с логотипом кафе и джинсы, но с таким же успехом она могла бы быть в нижнем белье.

— Руки вверх, — приказываю я, и она повинуется.

Рубашка снимается, и она остается в черном кружевном бюстгальтере, демонстрирующем ее красивую, бледную кожу.

— Черт, — бормочу я, не в силах сдержаться. Кружево почти не скрывает ее розовые соски, которые натягиваются на ткань.

Мой член болезненно тверд, но я знаю, что дело не во мне.

Ей нужно в душ.

— Бюстгальтер расстегивается спереди, — мило говорит она. — С этим мне тоже нужна помощь.

В ее голубых глазах появляется блеск.

Я почти смеюсь. — Ты играешь с огнем, Скайлар. — Мои пальцы касаются застежек лифчика, и она улыбается.

— Знаешь, что еще помогает при этих судорогах? — спрашивает она, пока я расстегиваю застежку.

— Что бы это могло быть?

— Оргазмы. — Ее зрачки расширены, лицо раскраснелось, и ее запах повсюду.

Я расстегиваю ее лифчик и позволяю ему упасть на пол.

30

СКАЙЛАР

Судороги изнуряют.

Но наконец-то Винсент принадлежит только мне, и душ зовет меня по имени.

Он обнажает мои груди, и его взгляд устремляется к ним.

— Черт возьми, — бормочет он. — Посмотри на это.

Мои соски жаждут внимания, в то же время из меня сочится жидкость.

— Оргазмы помогают справиться со спазмами, — стону я, когда его пальцы нежно обводят мои соски.

— Я услышал тебя, Скайлар, — говорит он. — И я буду рад предоставить тебе это.

Его глаза остаются сосредоточенными на моей груди, когда он нежно теребит один сосок, одновременно поглаживая мою грудь другой рукой.

Мои глаза закатываются на затылок. — О, — выдыхаю я, прижимаясь спиной к раковине.

Винсент не торопится. Его массивные руки обхватывают мою грудь, грубо сжимая и злоупотребляя моими сверхчувствительными сосками.

— Это помогает от судорог, детка? — спрашивает он низким голосом. — Это помогает моей бедной Омеге чувствовать себя лучше?

Я могу ответить только стоном, когда он ласкает мою грудь.

Мои трусики промокли, и вскоре промежность моих джинсов тоже промокла.

Но Винсент не останавливается, когда мои вздохи наполняют ванную.

— Ты все испортила, — упрекает он, его взгляд опускается на мои джинсы. — Только от того, что я играю с этими сиськами.

Я знала, что у него будет грязный рот. Я стону и провожу руками по его груди, ощущая твердые мышцы под ней.

— Твоя очередь, — выдыхаю я, расстегивая пуговицы на его рубашке. Но он останавливает меня, накрыв мои руки своими.

— Пока нет. — Его глаза темнеют, когда он проводит пальцами вниз по моему животу и к пуговице джинсов. — Сначала я собираюсь увидеть вас всех.

Я всхлипываю, и он наклоняется, чтобы прикусить мочку моего уха. Я задыхаюсь.

— Не ной, — шепчет он. — Тебе нехорошо стоять в мокрой одежде.

— Ублюдок, — шиплю я, и он хихикает.

— Меня называли и похуже. — Его пальцы расстегивают пуговицу на моих джинсах и стягивают их до бедер. Он помогает мне снять их, затем прижимает тыльную сторону ладони к моему промокшему белью.

— Блядь, детка, — стонет он, прижимая ткань, чтобы показать контур моей киски. — Я никогда не видел столько скользкого. Блядь.

Пар медленно заполняет комнату, когда я снимаю трусики. — Душ, — напоминаю я ему, но он продолжает обнимать меня за талию, а другой касается моего влагалища.

Я откидываю голову назад и стону.

— Посмотри на это, — одобрительно напевает он, когда я дергаю его за волосы, нарушая его безупречный стиль. — Эта насквозь мокрая киска.

Его рот грязный, и я ловлю каждое слово, пока он подсаживает меня на стойку в ванной.

— Отодвинься немного назад, — командует он. — И раздвинь ноги.

Полностью обнаженная, я широко распластываюсь на прохладном мраморе, демонстрируя свою скользкую сердцевину. Вокруг меня растекается жидкость, несколько капель проливаются на кафельный пол.

Тяжело дыша, я жду, когда Винсент прикоснется ко мне.

Но его ледяные глаза просто пялятся на мою киску.

— Шире, — приказывает он. — Как можно дальше.