— О нет, — выдыхает она, отстраняясь от меня.

Я выныриваю из своего наполненного похотью ступора. — В чем дело, детка? — Спрашиваю я, читая панику на ее лице.

Возможно, она сожалеет о том, что сказала мне, что любит меня.

Может быть, она решила, что ей лучше быть только с Лэндоном и Винсентом, и устала иметь дело с моим дерьмом.

— О, — повторяет она, прижимая руку к животу и слезая с моих колен.

В моей голове звучат тревожные звоночки. Я не знаю, что, черт возьми, происходит и почему она выглядит напуганной, но я готов поджечь этот гребаный город, чтобы это прекратилось.

— Детка? Что случилось?

— Это начинается, — дрожащим голосом шепчет она. — Я чувствую это. И это больно. Это больно.

Когда она это говорит, в воздухе разливается густая волна сладости. Чистый, концентрированный аромат Омеги.

У Скайлар начинается течка.

34

СКАЙЛАР

Как неловко, что признание в любви — это то, что в конце концов разжигает мою течку.

Я читала брошюры, в которых подробно описывалось, чего ожидать после отмены подавляющих препаратов, но пережить это — совершенно другое дело.

Через несколько секунд пот стекает у меня по спине, а матку сводит так сильно, что слезы наполняют глаза.

Я даже не могу встать с дивана.

— Прости, — выдыхаю я Риверу, который смотрит на меня так, словно у меня выросла вторая голова.

— Прости? — он повторяет. — Прости, блядь, за что?

— За это, — выдыхаю я. — За все побочные эффекты. Ты не обязан оставаться, если не хочешь.

— Ты действительно чертовски сумасшедшая, — бормочет он, поглаживая меня по спине. — Это гребаная честь, что ты вообще хочешь, чтобы я был здесь.

— Пожалуйста… В холодильнике должно быть немного воды и грелка…

— Это все в боковом шкафу, — говорит Ривер, уже вставая с дивана и открывая холодильник. — У нас есть контрольный список. Об этом позаботились.

— Что? — Я поворачиваюсь к нему, морщась. — Какой контрольный список?

— Ты думаешь, мы не готовы? — он одаривает меня ухмылкой. — Мы детективы, детка. Мы всегда готовы. И мы провели свое исследование. Ты не будешь проходить через это в одиночку, включая негативные моменты.

Они провели исследование.

У меня голова идет кругом от осознания этого.

Ривер возвращается, прижимая к моим губам бутылку с холодной водой. Я жадно выпиваю ее, чувствуя, как ледяная жидкость растекается по телу.

— Мне нужно снять эту одежду, — выдыхаю я. — В ней слишком жарко.

— Я знаю, — терпеливо говорит он. — Я держу тебя, Скайлар.

Я как будто подхватила грипп. У меня болит голова, и озноб сотрясает тело, когда Ривер ведет меня в спальню, где я сворачиваюсь в своем гнездышке.

Он раздевает меня быстро и методично, инструктируя поднимать бедра и руки, когда это необходимо.

Как только я обнажаюсь, он оставляет меня только для того, чтобы вернуться с прохладной тканью, вытирая пот с моего тела.

Слезы наполняют мои глаза. Джейсон никогда не делал этого для меня.

Аромат Ривера более острый, чем когда-либо, и его глаза горят, когда он проводит тканью по моему телу.

Но я не возбуждена. Мне больно.

— Ты не обязан это делать, — говорю я ему. — Я не смогу ответить тебе взаимностью прямо сейчас.

Он перестает вытирать меня. — Думаешь, я делаю это именно поэтому? — тихо спрашивает он. — Просто чтобы я мог бы тебя трахнуть?

Я не отвечаю ему, и он закрывает глаза и вздыхает.

— Я собираюсь убить его, Скайлар, клянусь гребаным Богом… — Он останавливает себя и проводит рукой по волосам. — Я делаю это, потому что я хочу этого, и это то, чего ты заслуживаешь. Я люблю тебя. И для меня это означает заботиться о тебе всеми возможными способами. Не только во время секса. Но и в жизни.

— Хорошо, — шепчу я, когда на меня нападают судороги.

— Это первая стадия, — говорит Ривер, продолжая вытирать меня. — Ты почувствуешь тошноту, и у тебя может быть небольшая температура. Но потом это уже не так больно, но все еще интенсивно. И вот тогда мы все сможем повеселиться.

Я ловлю его ухмылку и слабо хихикаю. — Извращенец.

— Помнишь, что я говорил тебе о стыде извращенцев? Это не очень приятно. — Ткань наконец достигает моей сердцевины, и он осторожно вытирает пятно. Я чрезмерно чувствительна, поэтому малейшее прикосновение заставляет меня вскрикивать от дискомфорта. — Прости, — шепчет он. — Почти закончил.