— А Моржи чего говорят?

— Моржи-то? — мелкий нервно хихикнул и оглянулся. — Ты Марковну видел?

— Ага, — Егор непроизвольно дёрнул плечом.

— Ну и вот. Выдаёт раз в месяц сумку с пузырьками и рецепт как их пить.

— И всё? Ты не спрашиваешь — что и зачем?

— Ты Марковну видел? — повторил Зорко и помотал головой. — Я не рискну!

Егор понимающе кивнул. Ну да, такую спросишь. Тридцатидневные курсы повиновения и ежевечерне три удара томиком Гардониуса Эс Эс по хребту, в лучшем случае.

…Ещё с полчаса парни трепались о том и о сём. Егор аккуратно обходил тему раскольников и несложных девиц, не зная, что и сбрехнуть, чтобы не спалиться. А про Моржей старательно умалчивал Зорко; ничего серьезного так и не открыв гостю. Хотя разных мелочей изрядно насыпал, было что Егору позже обдумать.

Распили ещё по банке еловой дряни. Грызли орехи. Заели сосну конфетами.

В общем, кажется, подружились.

Где-то там, снаружи, хлопнула дверь и послышались торопливые шаги. Снова хлопнула дверь, но другая.

— О! Лёха вернулся, — хмыкнул Зорко. — Не в духе.

— Почём знаешь? — уточнил Егор.

— А он вот этак громко к себе уходит только когда злится.

— Чего злится, не в курсе?

Зорко пожал плечами.

— Да вон, Валахыч сказал, что ты близок к главной семье. Нормально, да? А Лёха из боковой. У него на этом бзик, надеется, что его наследником сделают.

— Понятно, — протянул Егор.

— Или, может, из-за сестры. Она плетёт свою штуковину уж половину лета, а примерила только к тебе.

— А чего плетёт?

— Да не знаю я! Сунулся разок посмотреть, она так больно спицами ткнула! До крови!

— Ого! Моя бабушка уж на что не любила показывать недоделанное вязание, но спицами не шпыняла.

— А я о чём?! Нельзя в живого человека железками тыкать! Так ей и сказал!

— А она?

— Улыбнулась. Так выразительно, сразу ясно — в меня тыкать можно! Будто я гуль какой!

— Не, — Егор окинул собеседника внимательным взглядом. Уж что-что, а на зомбей он в фильмах насмотрелся. — Не похож ни капли!

— Вот и я ей сказал!

— А она?

— Спицу показала.

— Суровая.

— Безбашенная! Прямо как Евина Гес Тас! Такая же дура упорная была, — Зорко смял очередную пустую банку и зашвырнул в мусорную корзину.

— Это та, что на картине?

— Ага! К ней местные принцы и таны сватались, а она всем отказывала. Говорит — пробежите вокруг Глазго голышом, я подумаю. Она Старшая, а женихи все из младших родов и на сильный божий дар многим не хватило.

— Понятно, зачем ей слабаки? Или стриптиза хотела на халяву.

Мальчишки захихикали.

— Так чего, пробежался кто-то голышом? — поинтересовался Егор. История чем-то зацепила.

— Не, тогда такое было невместно. Да и сейчас не всяк решится. — отмёл идею Зорко. — Евина Гес Тас знала, что никто не согласится. Чести урон, имя в грязи. Не, нельзя. Из семьи выгонят.

— Тогда что за драка на футболке?

— А это Вардонис, гишпанский магос. Средний-на… не помню на чём. Поклялся, что силой возьмёт в жёны своенравную девицу. Он на город напал, чтобы магиню выманить. Ну и бились они там, один год и один день. Ух, и накрошили! Все предместья снесли, а сколько железных големов поломали — то лишь боги ведают!

— А големы откуда?

— Евина Гес Тас и клепала. Она ж Старшая-на-стали. Да плюс на-сером и на-голубом. Платила городская казна, это ясно. Глазго тогда вольным городом был. Ратуша, Совет достойных, золотые и серебряные пояса, все дела.

— Ага, — произнёс Егор, забросил в рот орешки и добавил: — Вот как.

— Чего?

— Не могла она себе избранника найти без войны и этих голых выкрутасов?

— Может и могла. Да баба же, что с ней взять? — сказал умудрённый возрастом малолетний панк. — Вожжа под хвост и вперёд!

— Может она этого Кабардониса и ждала?

— Вардониса! — Зорко фыркнул. И прислушался.

В гостиной хлопнула дверь и послышались шаги.

Но другие, солидные такие, спокойные.

Вскоре в комнату Зорко заглянул Балашов.

— О чём разговор ведёте?

— О бабах! — громко заявил Зорко и задрал нос.

— А ты чего скажешь? — обратился Балашов к Егору.

Тот помялся и признался:

— О женщинах и любви. О Старших и Средних.

— Ага… — пробормотал офицер. — Ага…