— Хах, Михалч, не дали мне тебя разгромить!

Поспешно вывалил на стол свои фигурки и фишки, шустро перемешал их с активами оппонента и поднялся с табурета. Потянулся во весь невеликий рост, едва ли не ниже Егора, хрустнул бычьей шеей и весело оскалился краснобородой рожей. Рыжина была с изрядной проседью.

— Валах, это кто? — рявкнул он. — Видал сопляка вчера, смешно в снегу барахтался.

И подвигал бочкообразными плечами, разминая. Да и весь он был какой-то бочковой: с тяжёлым телом-колодой, толстыми руками-кадушками и жбаном рыжей кудлатой башки. Вот если взять Балашова, слева от него поставить Егора, справа двух Зорко, то по общей ширине плеч эта композиция могла сравниться с новым знакомцем.

Коряжистый мужик приблизился и удивительным образом навис не только над Егором, но и Балашовым — даром что тот на две головы выше. Подтянул лямки своего затасканного бурого комбинезона с множеством кожаных вставок и деталей, карманов, клапанов, ремешочков и шнурочков. Щелчком сбил набок тронутую ржавчиной каску с прикрученными спереди очками-гогглами.

Да, да, на его голове была каска. С округлым гребнем и квадратной стальной фиговиной с закопченным окошком спереди.

Или пожарная, или шахтёрская, — так решил Егор.

— Знакомься, — сказал Балашов Егору. — это наш оружейник. Мастер-оружейник.

Оружейник шагнул вплотную, двумя пальцами схватил Егора за плечо и пророкотал:

— Я — Торвальд Огневис Жарагг. Повтори.

— Вы — Торвальд Огневис Жараг. — послушно откликнулся Егор и скривился. Плечо будто в тиски зажало.

— Нет, не Жараг! А Огневис Жарагг! Повтори.

— Огневис Жараг.

— Хах. Нет! Ещё повтори!

— Жарагггс! — выпалил Егор. Рука в стальной хватке пылала от боли. — Повторил!

Бочкодемон гулко хохотнул и отпустил Егора.

— Хах. Сойдёт для надземника. Можешь звать меня Гыгыс. Все зовут и ты зови.

— Гыгыс? Это не обидно?

— На подземном языке «Гыгыс» — имя первого из героев нашего Народа. Его при рождении мать об сталагмит случайно ударила. Говорить толком не научился, но с гранитными выползнями рубился на диво знатно. Выползни тоже не ума палата, хах. Но звери знатные, не каждый из Народа справится. А Гыгыс их пачками рубил!

— А вы? — укусил Егор, разминающий ноющее плечо. Свинцовая батарея подмышкой здорово мешала. — Сколько нарубили?

— Хах. Не хами, юнош. Сейчас выползни в Ржавой книге. Убьёшь одного — пол-жизни у сыродутной печи горбатиться будешь. Специально для тебя её и построят, хах.

— Такие редкие?

— В жизни не зырил! У свейцев, вроде, две пары живут, но в наших краях повывели.

— Так, — прервал Балашов. — Воспоминания о славном прошлом отложим. Это Егор, — он указал на означенного, — дальний родич главной ветви. Он теперь живёт с нами. Прошу ознакомить его со всем, но лишнего не говорить.

— Это как?! — озадачилась рыжебородая бочка. — Всё рассказать, но ничего не сказать?

— Ярослав Зайгарович на вас надеется, — веско заявил Балашов и незаметно подмигнул Егору. — Уверен, вы не подведёте.

Повернулся к другому игроку, невысокому жилистому мужчине, затянутому в отглаженный синий комбинезон, белую рубашку и начищенные штиблеты, с золочёными очками на носу. С виду, тому было лет далеко за полсотни, поди и за шесть десятков.

— Егору надо аккумулятор зарядить. Михайлович, поможешь?

Михайлович по-профессорски блеснул узкими стёклами очков и ответил степенно:

— Отчего ж не помочь, дело понятное, подмогнём.

— Ну всё, Егор, — выдал последние инструкции Балашов. — Через часа два обед, после обеда жду в комнате охраны. Здесь сам знакомься и разбирайся.

Махнул рукой и был таков.

Егор, слова не сказав, подошёл к столу и с облегчением брякнул на него тяжёлую батарею. Прямо поверх фишек и карт.

Да просто места другого нет! А вовсе не ради мести за болящую руку.

Помстишь тут! Небось, бочкотарному ироду не заржавеет и за другую руку цапнуть.

Впрочем, рыжебородую лавину занимало иное. Гыгыс уставился на соперника по игре и грохотнул:

— Михалч! Объясни-ка мне! Чего с этим тощебродом делать, хах?

— Учить, — ответствовал тот, разбрасывая блики по комнате. — Лишнего не говорить.

— Да слышал я, слышал, — с досадой бухнул рыжий широкоплеч. — Но как?!

— А тут всё просто, Торвальд. Что в твоём деле лишнее?

— Да как у тебя язык повернулся? — рявкнул бочкодемон. — Хах, в оружейном искусстве нет лишнего! Все мелочи важны!