И потому уточнил:

— Одна. Одна реторта-то.

— Это ещё требуется проверить, — возразил Буров и что-то записал на листе в папке. — Проверить, да. И, разумеется, такое более недопустимо! Вообще недопустимо!

Из-за стола поднялся Балашов.

Был он весь помятый, потерявший свою мужскую харизму, с красными глазами и тенями под ними. Даже щетина на щеках темнела. Похоже, и не спал сегодня. Хоть Егор и подозревал, совсем не только из-за поиска потерявшегося гостя. Вчера Егор заметил, как придавили начальника охраны слова Василисы Марковны насчёт девицы.

Балашов потряс каким-то листочком и сказал:

— Так, у нас согласованный график.

Схватил Егора за руку и едва не волоком вытащил во внутренний двор.

Посмотрев на небо, решил:

— Сейчас почти семь, попрошу тебя накормить, а потом — к Михайловичу.

— Я есть не хочу, — сказал Егор. — Не голоден.

И в ответ на невысказанный вопрос, признался:

— Банки там нашёл. С сахарозой. На них наклейки ХЧ и ЧДА. Это значит химически чистый и чистый для анализа, мы в школе проходили. Вот я и подумал, что ничего страшного не случится, если немного съем. Сахар-то чистый, не отравлюсь. А есть очень хотелось!

— Химерически чистый и чистый для алхимии, — машинально поправил Балашов и взъерошил свою и так растрёпанную причёску. — Много съел?

— Не, пару ложек. Больших… с половник.

— Больше ничего?

— Что я, не понимаю? Там много всяких бутыльков стояло. Но это ж не еда.

— Ты, главное, Живе молись, чтобы Данакт Мелентьевич не узнал.

— Он ругать не будет, — со всей убеждённостью ответил Егор. Убеждённости, правда, не хватало. — Я ему хорошую иде… — он умолк. И продолжил: — Не будет ругать.

— Ладно, тогда пошли.

И Балашов двинулся к лестнице.

Спустились в цоколь, дошли до каморки механика и оружейника. Там Балашов долго барабанил в дверь, пока не открыл зевающий полугном, одетый в белые кальсоны до колен, рубашку-парашют и шахтёрскую каску.

— Михайлович где?

— Михалыч-то… Так он до жены, Ольговны, пошёл, — прогудел гном. — Ольговна-то вчера в ночи приехала с какой-то рассадой особенной.

Балашов покривился и пощёлкал пальцами.

— Чего ему тут делать-то? — продолжил Гыгыс и поправил каску. — Это когда Ольговна по стране катается за очередной какой растенией, он холостует и мы тут вечеряем, разговоры точим, да в мастерской иногда чего маракуем и ладим. А как Ольговна возвернётся, так он к ней — шорк! и под тёплый бочок.

— Ладно! — прервал полугнома Балашов. — Возьми вот этого оболтуса и до обеда чем-то загрузи. Сможешь?

— Чего б не смочь, — согласился Гыгыс и приосанился, набычив и так тугую мышцу, которая проступала через парашют. — Сегодня у тебя, малец, будет знакомство с оружейкой!

Егор даже приободрился. Слово такое интересное — оружейка.

Может и патронов к нежданном подарку раздобудет?!

Напоследок Балашов спохватился и выдал стальную таблетку с тонким винтом и шайбочкой. Можно как орден прикрепить на одежду, да хоть на джинсы. Как сказал — маяк. Чтоб в следующий раз, если Егор потеряется, быстро найти.

И отправился Егор в оружейку уже непотеряшкой.

…Патронов, правда, не добыл.

Но дело вышло интересное, и последующие дни всю первую половину проводил у гнома. Гыгыс прямо расцвёл, получив в распоряжение ученичка. И хоть обучение получилось спонтанным, а учителем полугном оказался суетливым и ужасным, но кое-что в металлах Егор начал понимать.

Немного. Но раньше и того не знал.

Вторую половину дня наёмники таскали Егора в Москву, знакомили с местной её версией. Но Москва большая, её хватит надолго, и наёмники не унывали. Им, оказывается, от клана какие-то деньги выде… то есть, кругляка отсыпали. Вот и катались по городу, ходили, прогуливались, заглядывали, объясняли.

Была даже мысль экскурсовода нанять простецовского, да не успели.

В один из дней, пока Егор с рыжей и седым топтали столичный асфальт, в усадьбе Моржей побывали некие таинственные гости. Это Егор уже позже выяснил.

А так, неожиданно в середине дня, парня нашёл Буров.

— Вас вызывает Ярослав Зайгарович, — значительно произнёс он. — Разумеется, мы идём немедленно.

Когда добрались до лестничной площадки в башне, перед входом в кабинет регента, Буров внимательно осмотрел Егора. Поправил воротник рубашки-поло, отряхнул невидимые пылинки с джинсов. Для чего референту даже пришлось присесть! И, слегка недовольно, выдал уже привычные инструкции:

— Вы уже второй раз здесь, Егор. И я повторю то, что сказал тогда: вы в полной безопасности. Но надо выполнять правила. Правила дают безопасность. Понимаете?

— Да.

— Хорошо. Вы в безопасности. Вы отвечаете на вопросы. Вы не задаёте вопросов без разрешения. И вы в безопасности.

Егор тяжело выдохнул.

Чувство полной безопасности начинало душить его.

Паниковало. Царапалось. Скребло душу. И даже панически взвизгивало.

И это был не ломик, нет.

Тот, сука, затих. Спрятался.