Тьма недобро придвинулась.

— Говори!

— …на срок августа…

Заклокотало, взвизгнуло и Егору в лицо прилетел здоровенный комок омерзительно шевелящихся червей. Его сшибло с камня, Егор свалился спиной в болотную воду, раздирая руки и ноги об змеи-стебли.

А затем стебли выдернули его из воды и грубо втащили на валун.

И Егор вспомнил. Восьмое! Было семнадцатое, но договорились на восьмое!

Отплёвываясь, он произнёс:

— Я, старший сын семьи Метелица, Егор Борисович Метелица, принимаю обязанность исполнять роль наследника клана Моржей на срок до восьмого августа.

Регент молчал.

А Егор думал о безопасности. И о том, что никогда бы не связался с кланом, которым правит такой… такой… тут мысли закоротило. Подходящего слова так и не нашлось.

Тьма дышала холодом и гнилостной водой.

Наконец послышался холодный и усталый голос, почти не булькающий:

— Я принимаю твой ответ. А теперь иди. И помни о полной безопасности.

Сорвав с себя уже совсем не такие прочные стебли, Егор соскользнул в холодную воду и куда-то побрёл. Ломик не отзывался. Но, кажется, Егора тут не собирались топить.

— Правее. Ещё правее. Достаточно. Сто шестьдесят пять шагов. Ответа не требуется.

Егор шагал, все сто шестьдесят пять шагов без ответа.

И, наконец, ткнулся лицом в дверь. Упёрся в… да, пожалуй, не в пол, а в берег, навалился, и с тяжёлым скрипом распахнул дверь. Открыл ровно такую щель, чтобы протиснуться и не оставить шкуру в трясинном домене.

Увидев Бурова, выдернул из его руки фляжку и приник к ней.

Вкус был странный.

С недоумением Егор понюхал горлышко.

— Это вода, — сказал Никита Сергеевич. — Разумеется, я…

— Кончилась… эта… лекарство?!

— Разумеется, нет. У нас есть запасы. Но сегодня вам нужна вода.

— А вы откуда знаете?! — крикнул от обиды Егор. — Вы знаете что там?!

Буров едва заметно улыбнулся.

— Разумеется. Я же докладываю Ярославу Зайгаровичу. Идите, внизу вас встретит Балашов.

Когда шаги Егора затихли, Буров оглядел себя, поправил манжеты и потянул на себя дверь. На этот раз кабинет регента оказался не очень велик, шагов тридцать. И почти сухой, Буров всего пару раз слышал мокрое похлюпывание под ногами. Кажется, сейчас Ярослав Зайгарович находился в ясном уме.

Шёл референт медленно и осторожно, держа папку чуть впереди себя. И ей же наткнулся на спинку стула. Да, определенно, сегодня у регента хороший день. Всего двадцать шагов от двери.

И тут же услышал спокойный голос.

— Принёс? Бросай.

Буров размахнулся и швырнул подальше от себя сумку с едой. В этот раз направо. Не то чтобы направление имело значение… но референт лелеял глупую надежду хоть так понять размеры помещения.

Там, у стены, зашуршало, заскрипело, кто-то грузный тяжёлыми скачками пошлёпал к сумке. И ударил по полу, тяжко и глухо, будто стволом огромного дерева.

Вскоре голос спросил:

— Змеиное?

— Да, Ярослав Зайгарович.

Тьма хлюпала и чавкала.

— В следующий раз найди хотя бы курицу.

— Сейчас сложно с этим, Ярослав Зайгарович.

— Знаю, но надо.

— Местные наёмники не берутся за охоту на птицу Рух. Уже два года уговорить не могу.

— Пусть возьмутся за гарпий. Чудовище кормить надо. Змеи ему надоели.

Буров щёлкнул папкой и принялся набрасывать строчки карандашом.

Во тьме почерк портился, но позже он перепишет набело.

Чавкало. Наконец сыто рыкнуло и икнуло.

— Что с Егором? — спросил референт, держа папку открытой.

— Побудет год наследником, потом отправлю домой. Выдадим стандартный набор возвышения в подарок. И пару Высоких эликсиров. Озадачь Данакта. Запиши.

Буров и записал, добавив своих комментариев. Надо будет позже обсудить со старшими алхимиками и подать доклад регенту.

— Ерунду пишешь, — недовольно протянул голос во тьме. — Зачем юнцу магия? Что он с ней делать будет? Особенно после… Пусть Данакт сделает упор на физические параметры. Парню пригодится, тем более он уже, кажется, прошёл усиление.

— Или это кровь, Ярослав Зайгарович?

— Может и кровь, — протянул регент. — Пусть Фаина тайком проверит. Запиши.

Черканув пару строк, Буров осторожно предложил:

— Может, Василису Марковну попросить?

— Она нам намеряет… — вздохнул голос во тьме и тяжело застонал. — Вот же… гадина. Рвётся!

Буров замер, перестав дышать.

— Всё… я вернулся.

— И всё же спрошу, Ярослав Зайгарович, может — магия? Жалко такой потенциал.

— Никита, — почти ласково ответил голос, — какой потенциал, какая магия? Нам бы клан сохранить. А мальчишка после… дела… сам понимаешь. Жалеть нас не станут — выдадут худшее, что найдут.