— Уймите своих зверей!

Удивительно, что он просто не размазал обоих по стенкам, а терпеливо сдерживал собаку вполсилы человеческой рукой. Мы с Пророком коротко переглянулись, и каждый поспешил успокоить «своего зверя». Кошатник бережно взял на руки Кахира как дите малое, прижал к груди, что-то нашептывая ему, сюсюкаясь. Тьфу! Я ж со своим мохнатым говнюком долго возиться не стал.

— А ну фу! — рявкнул я на пса, что тот сразу заткнулся, прижав виновато уши к голове. Опустился на все четыре лапы, жалобно заскулил, указав мне взглядом на распушившегося кота, что стал похож на здоровенную меховую шапку.

— Тебе не стыдно?! — спросил сурово я, уперев руки в бока для пущей убедительности. — Что тебе кошак сделал?! Что он тебе такого сказал, что ты его порвать готов был, а?!

Саян, еле слышно поскуливая, застрелял глазками туда-сюда. Стыдно ему! Засранец, опозорил меня перед всеми! Жаров, небось, со смеху покатывается! Как вот мне теперь оправдываться, твоё и моё имя от позора очистить?! Умел бы разговаривать, дурень, я б тебя заставил перед котом и всеми извиняться!

На лестнице раздался топот быстрых шагов. В подвал забежала взволнованная Брелок. Остановилась в дверном проёме, оглядела нас с лёгким испугом. Удивлённо приподняла брови, заметив сброшенные на пол вещи и продукты. Поверь, я боялся, что вид будет хуже.

— Всё в порядке? — спросила Ника, подойдя ко мне. — Никто не пострадал?

— Ну, пока нет, — ответил я, придирчиво глядя на пса, — Кахир, к счастью, оказался шустрее.

— Водяной, я понимаю, что вражда кошек и собак идет издревле, но не мог бы ты следить за Саяном? — Пророк, кряхтя, поправил Кахира на руках, слегка подкинув его. Кот, прикрыв глаза, старательно изображал вид тяжелораненого, даже простонал с хрипом, что его куда-то там дыранули. Да по этому гадёнышу премия «Оскар» плачет!

— Уберите, — Журналист приказным жестом указал на кавардак на полу, — и оставьте меня.

— Извините, но я тут пас, — Пророк с виноватым смешком осторожно перешагнул через мешок с гречкой, поддерживая кота бережно под задницу. — Я с Кахиром только мешаться буду.

— Ну конечно! — протянул недовольно я, подбирая с пола первую коробочку с патронами 5,45x39. — Я как всегда крайний!

Пророк отвечать не стал, потому как продолжил на ходу успокаивать хнычущего кота ласковым писклявым голосом. Провожая их взглядом, Саян беззвучно оскалили зубы. Да, братец, тут я с тобой солидарен! Меня тоже это раздражает! Котяра посшибал все вещи, а убирать мне! Правда, если бы ты за ним не погнался, мне и корячится и не пришлось. И Журналист, скотина, уселся на матрас, книжечку какую-то на коленях разложил. Нет бы помочь! Только Вероника моя присела рядышком, подобрала с пола сваленную банку тушенки. Ты ж моя умница! Если бы еще слушалась, не пихала в рот всякую гадость зелёную, цены б тебе не было.

— Вы Журналисту еще не сообщили? — спросила она, при этом даже не глядя в сторону излома. То ли боится его, то ли презирает. Я отрицательно помотал головой, на что девушка тяжело вздохнула. Ей явно не хочется разговаривать с мутантом, так что ситуацию пришлось спасать мне.

— Мы тут решили завтра на разборки с Удавом выдвигаться, — сказал я, обернувшись к излому через плечо. — Ромка, пидар, раздавил «Сердце», поэтому…

Вероника недовольно кашлянула в кулак, глядя на меня хмуро сверху. Не хотела, чтоб я Романа палил. Нашла, блин, о ком беспокоиться!

— Я чувствовал. От него будут проблемы, — произнес негромко Журналист, будто сам себе. Кивнул после паузы, — хорошо. Я всегда готов.

— Ага, как пионер, — хохотнул я, поставив на полку последнюю коробку с патронами. — Выдвигаемся завтра с утра. Так что выспись, как следует…

— Игорь, — Брелок взяла меня под руку, бросила короткий опасливый взгляд на Журналиста и добавила, понизив голос почти до шёпота, — нам поговорить надо… Я думаю…

— Да, надо бы, — настроение у меня сразу упало. Не знаю, о чём там Брелок хочет поговорить, а я опять вспомнил про отложенную до лучшего времени тему. Завтра уже будет поздно, ибо все что угодно может случиться. Упаси, Зона, конечно! Я еще надеюсь на лучший исход. Но лучше решить вопрос о наших отношениях именно сейчас. Чтоб не тешить себя глупыми иллюзиями.

Мы вышли из подвала в узкий коридорчик, встали у плотно закрытого люка в подземелья, что был практически невидим на сером полу. Саян сел возле наших ног, поглядывая то счастливо на меня, то на Веронику. Доволен, собакен, что оба его хозяина вместе. Я взял Брелок за руки, не сильно сжал их, набираясь решимостью.

— Давай сначала я? — спросил я у девушки постыдно дрогнувшим голосом. На лице у неё промелькнуло удивление, однако Брелок согласно кивнула с улыбкой. Ну, вот, начинаю.

— Ника, мы через многое прошли с тобой. Знакомство у нас было отвратительным. Я поступил как мразь последняя. До сих пор себя таким чувствую, но… — Я облизнул пересохшие вдруг губы. От волнения стало и во рту сухо. Голос сел, и следующая фраза прозвучала слишком жалко, — я без тебя не могу. Скажи, как ты представляешь нашу жизнь за пределами «Клетки»? Что мы будем делать, когда выберемся?

— Не знаю. У тебя есть варианты? — она хитро сощурилась. Играется, издевается надо мной, зараза! Ладно, поделом мне. Аккуратно убрав её мягкую прядку волос за ухо, я продолжил чуть уверенней.

— У меня есть парочка вариантов. Первый: ты уходишь из «Монолита» вместе со мной в наёмники. Подожди, не перебивай, — я аккуратно прижал указательный палец к её губам, когда она коротко вдохнула. — При втором варианте я ухожу с тобой в «Монолит». Это сложно, но я ради тебя переступлю через себя. Ну и третий, самый такой… Ну, самый! Мы уходим из Зоны. Вообще. Осядем, будем вести нормальную человеческую жизнь. Детей нарожаем. Денег у меня нормально накопилось, домик купим, огород заведем!..