– Барбара?! – ахнула я.

– Смотри, придурок, подружка-то посообразительнее. Заведи с ней детишек, спаси свой род, а не то через пару поколений вы будете пускать сопли в слюни.

– А она точно фрейлина? – Я не впервые слышала ругательства, но все равно залилась краской.

– А, нет, про сообразительность показалось. Да поставь ты меня на ноги!

Опомнившись, Айван осторожно опустил Барбару и на всякий случай оттащил меня на безопасное расстояние.

Фрейлина выглядела как обычное умертвие: бледная, босая, грязная, со свалявшимися волосами и жуткими черными ногтями. Но что-то в ней было не так, и я не сразу поняла, что именно.

– Ты совсем не разлагаешься!

– И как это в твоей голове обычные мысли уживаются с тупыми? – Барбара закатила глаза. – Ну и как тебе в роли меня? Муженек ночами радует? Хотя нет, это вряд ли. Ну хоть днями? Что ты на меня так смотришь, денег-то дает?

Мы с Айваном стояли, открыв рты и не шевелились. Вскоре Барбаре явно надоело смотреть на два изваяния, она махнула рукой и направилась по коридору в противоположную сторону от комнаты директрисы, к лестнице.

– Ты куда?

– В свою комнату. Хочу переодеться. Знаешь ли, платье, которое два раза закапывали сложно назвать свежим.

По своей комнатой Барбара явно подразумевала мою и, подумав, мы решили, что это не самый плохой вариант. Шон там появляться не собирается, а мы как раз успеем выяснить, что происходит.

– Нет-нет-нет, на кровать не надо! – взмолилась я, когда поняла, что Барбара собирается растянуться на белоснежных простынях. – Сначала в душ!

Фрейлина пожала плечами и, прихватив полотенце, исчезла за дверью.

– Что это было?! – взвыл Айван. – Ува! Меня хоть и отчислили из академии, чему-то научить успели. Умертвия не разговаривают! И не моются!

– Значит, она не умертвие.

– Я что, умертвие, по-твоему, не отличу? Я ее два раза закапывал! И она была умертвием. В них же нет разума и сознания, они – гниющие оболочки, поднятые темной магией, я…

Айван осекся на полуслове. Барбара обернулась довольно быстро. Она выбросила грязное изодранное платье и сполоснулась под душем, но забыла захватить сменную одежду и, ничуть не стесняясь наготы, явилась в чем мать родила.

– Я сейчас дам тебе платье… - пискнула я.

– Не хочу! – отрезала девушка.

Теперь я могла рассмотреть Барбару получше, ведь когда она лежала мертвой, я старалась лишний раз не обращать внимание на то, что могло превратить меня из свидетеля в жертву.

Фрейлина была красивой и действительно немного похожей на меня. С такими же иссиня черными тяжелыми кудрями, немного длинноватым прямым носом и темно-синими глазами. Разве что фигура Барбары была более утонченной, аристократической: ни одной лишней выпуклости, лишь точеная хрупкость. Недаром все ее вещи на мне сидели так, словно я сбежала из борделя.

О том, что не далее как пару дней назад фрейлина изволила преставиться, напоминала лишь неестественная бледность.

По-хозяйски, положив ногу на ногу, чем приведя Айвана в состояние, близкое к умертвию, Барбара уселась в кресло.

– Итак, и могу я поинтересоваться, почему вы постоянно пытаетесь меня закопать?

Я решила воспользоваться священным правом каждого подданного Вербии не свидетельствовать против себя. А Айван жил по законам леса:

– Шеф приказал, вот и закапываем.

– Нашел на кого свалить, - фыркнула фрейлина.

– Может, все же оденешься? – осторожно спросила я.

– А может, подумаешь над более умными предложениями?

– Она всегда такой была? – Я повернулась к Айвану.

Но тот от общения с восставшей леди Баумгартнер пребывал в не меньшем шоке.

– Нет, - наконец с трудом выдавил он, - я знал Барбару Веллер как исключительно робкую и возвышенную девушку… она интересовалась искусством и предпочитала книги любому обществу.

Фрейлина расхохоталось, и это звучало так, словно в моей спальне поселилась королева зла, вынашивающая коварные планы по порабощению мира.

– Это ты все понял за две наши встречи?

– Это я прочел в твоем личном деле.

– Ого, ты умеешь читать. Слушай, ну неплохо, еще поднапряжешься – и даже сможешь подумать. Значит так. Хватит меня закапывать! Иначе в один прекрасный момент поменяемся ролями, ясно? Только я, в отличие от вас, недоумков, упокаиваю действительно навечно.