И направился за ней наверх.

Но вот беда: когда Шон поднялся, Катрин исчезла. Наверняка скрылась за одной из многочисленных дверей, но да какой?

Медленно, вслушиваясь в каждый шорох, он побрел по коридору. И, наконец, возле одной из дверей услышал приглушенные ковром шаги.

Решительно отпер дверь и замер.

– Ой!
– пискнула Ува.

Черт! Именно ее он принял за Катрин. Просто не ожидал увидеть невесту в черном среди гостей, что и не подумал: а ведь девочка выросла. Приобрела лоск, свойственный богатеям и стать, присущую магам. Ува стала настоящей красоткой.

Но проблема была не в этом.

А в том, что она стояла над телом жениха, в котором Шон узнал Айвана.

– Шон… а ты здесь… ой… ты вернулся! Добро пожаловать! Какими судьбами?

Она еще и повзрослела. Ну или очерствела, потому что другого объяснения тому, что Ува Хендрикс стояла над трупом их общего друга и, как ни в чем не бывало, вела светскую беседу, у него не нашлось.

– Получил назначение в Вербии. Решил заглянуть, поздравить.

– Что за назначение?

– Еще не знаю. Его величество никогда не показывает все свои карты. Так что здесь происходит?

– Ну… - Она вздохнула. – Несколько дипломатов из Орхара крайне подозрительно себя ведут. Вот мне и поручили добыть доказательства того, что они шпионы. Так что мы их позвали на свадьбу. Ну… чтобы завязать знакомство и все такое. Для орхарцев свадьба – священный ритуал, от остальных приглашений они отказываются. Айван должен был завести с дипломатом дружбу и… вот.

Она раздраженно махнула рукой, переступила через парня и взъерошила волосы.

– Как я теперь всем объясню, куда со свадьбы жених исчез?

– Почему он умер? – спросил Шон. – Снова проклятье?

Ува моргнула. Растерянно посмотрела на Айвана, потом на него.

– Умер? Айван умер?

– А разве нет? Я думал…

Она снова посмотрела на парня и расхохоталась.

– Да не умер он! Напился! Вчера окучивал дипломатского сына, хотел задружиться и разговорить, напился и отключился. Его сюда таким уже принесли, сгрузили мне на ковер, и дальше пить пошли!

– Орхарцев почти не берут наши напитки, - кивнул Шон.

Ему стало слегка неловко от того, что он едва не похоронил Айвана. Что стало с его чутьем? Перепутать мертвого с живым для некроманта все равно что расписаться в собственной профнепригодности! Это Ува Хендрикс на него так действует? Или устал с дороги?

– Я его даже с места не сдвину. Так что пусть полежит здесь, отоспится. А мне надо вернуться к гостям и сказать, что жених… ну-у-у… отравился. Или сломал ногу. В общем, что-то такое. Извинишь меня?

– Стой.

Он сказал это слишком поздно, когда Ува уже протискивалась мимо него к выходу. И расстояние между ними стало преступно маленьким.

– Хочешь, сыграю роль жениха?

– Ты? Роль жениха?

– А что? Все приглашенные знают Айвана?

– Нет…

– И орхарцы не знают?

– Нет. А они не знают Шона Баумгартнера?

– Я работал очень скрытно и не встречался с политиками. У меня была… м-м-м… другая миссия.

– Какая? – Тут же заинтересовалась Ува, и ее глазки заблестели.

– Много будешь знать – на кладбище будет неуютно. Идем. Ты пойдешь так?

– Что? Ой, нет! Мне же переодеться!

И, снова перепрыгнув через Айвана, Ува побежала к шкафу. Извлекла оттуда свадебное платье и прежде, чем Шон успел опомниться, стащила то, в чем была. Первым порывом было отвернуться, но он заставил себя сохранять невозмутимость.

– Зашнуруй! – потребовала Ува.

Пока он затягивал тесьму на корсете, она делилась планами:

– Значит, так. От этого задания зависит мое будущее. Король обещал, что если я справлюсь, то он пропихнет меня на должность королевского некроманта. Поэтому не мешать, не командовать и никаких проклятий, ясно?

– Есть, миледи, - усмехнулся Шон. – Готово.

В пышном белоснежном платье Ува Хендрикс была хороша. Гораздо красивее, чем тогда, в снятом с фрейлинского плеча наряде. При взгляде на нее действительно верилось: эта девушка выходит замуж. И все в ней – сияющая фарфоровая кожа, блестящие глаза, полные губы – выдает счастливую невесту.

Ну или хорошую актрису.

Рука об руку они спустились вниз.

Блэкхевен изменился. Шон не мог не отметить то, как преобразился приют, превратившийся в светлое и уютное место. По пути им встретилась стайка девчонок в форме приюта. Они дружно сделали книксены и хором произнесли: