Сделав над собой усилие, мужчина ответил:

— Да, прости, что не успел предупредить заранее. Это было тогда, когда ты провожала меня у рамки портала на нашей базе, помнишь? Я беспокоился и поэтому решил, что так смогу найти тебя, если что-то пойдет не так…

Мне не нужны были эти оправдания. И без того я была несказанно рада и благодарна, что он догадался поставить следилку, иначе не знаю, чем бы закончилась моя история. Ничем хорошим, это уж точно.

Так что его ответа мне было более чем довольно, и я была бы полностью и безоговорочно счастлива, кабы не одно единственное но.

Мы летели сквозь прохладный ночной мрак над чернильной гладью моря, мне было тепло и уютно в любимых руках, но казалось, этот мрак всё же просачивается прямо в мою душу, многократно усугубляя царившие там сомнения…

— Кти…, — прошептала я через пару минут, чувствуя, что больше не в силах держать это в себе.

— Да, моя родная? — отозвался тот, мягко целуя мои волосы, отчего мое сердце болезненно заныло.

А что если… что если, услышав правду, он в следующую же секунду оттолкнет меня от себя, что я стану делать тогда?

Я молчала, и тогда он слегка отстранился, чтобы заглянуть в мои глаза. Передо мной возникли всё те же жутковатые кроваво-алые провалы, видящие, кажется, всю меня насквозь.

— Страшно? — спросил он еле слышно, с легкой тревогой в голосе.

Я с готовностью замотала головой, прекрасно понимая, что тот имеет ввиду. Да, я жутко боялась. Но не по этому поводу уж точно…

— Кти, — повторила я, делая над собой невероятное усилие, — а…, — боже, как же это сложно…— что бы ты стал делать, если бы вдруг узнал, что я не совсем человек, а, к п-примеру… эр-рбот, м-м-м?

Уф, ну вот и всё, я это сделала.

Выпалив свой вопрос, я застыла, сжавшись в комочек и не отрывая взгляда от внимательных алых чуть миндалевидных провалов глаз.

— Ничего, — отозвался он небрежно, кажется, даже слегка пожав плечами.

Ничего? Как ничего? Ничего хорошего, или…что??

— Потому что я и так давно в курсе, Рин. И, честно говоря, мне всё равно, эрбот ты наполовину или на четверть, или даже целиком. Я тебя люблю не за то, кто ты, а за то, какая ты. А ты чудесная, Рин. И только моя.

Чувство невероятно облегчения, от которого на миг даже подкосились колени, смешалось во мне с чувством праведного возмущения. Знал, и молчал?!

Тот оценил выражение моего лица и тихо рассмеялся, привлекая к себе. От этого его смеха, вибрирующего в твердой мужской груди, мне стало хорошо и легко, как никогда. И вдруг тоже захотелось наплевать на всё, кроме, конечно же, него, моего драгоценного полуящера, полуэрсиорха, самого лучшего на свете монстра. А всё остальное пусть будет когда-нибудь потом…

Буквально через несколько минут мы достигли места назначения. Ночной мрак постепенно светлел, уступая предрассветным сумеркам, пока мы, бесшумно, словно заговорщики, чтобы никого не потревожить, перелезали с гравика прямо в окно моей спальни на втором этаже белого замка.

Расслабленно вздохнув, я опустилась на край кровати, и прикрыла глаза буквально на секунду, чтобы вскоре открыть их снова.

Плечистый мужской силуэт темнел на фоне светлеющего окна, и первые робкие лучи солнца осторожно крались по его рукам, возвращая им их естественный смугловатый оттенок, забирая себе жутковатый чернильно-темный.

Секунда за секундой я, затаив дыхание, наблюдала, как вместо черного, как ночь красноглазого монстра передо мной постепенно возникал мой привычный любимый полуящер во всем своем великолепии. В буквальном смысле этого слова. К тому времени как яркие лучи прогнали последние остатки сумрака истинной формы с тела и лица моего полуящера, я поняла, что тот был абсолютно без одежды.

Тяжело сглотнув, я медленно подняла глаза, встретившись взглядом с его собственными теперь уже привычными светло-зелеными глазами. Я оценила их выражение, и, не выжидая больше ни секунды, мы синхронно потянулись навстречу друг другу.

Кажется, эта самая тяжелая за всю мою жизнь ночь наконец-то закончилась и вот теперь начинался мой самый счастливый день…

По ощущениям, как и по факту, царила глубокая тёмная ночь, когда я сквозь сон ощутила, что моей ноги, беспечно высунутой из-под одеяла, осторожно касается нечто чужеродное.

Нервно подергав потревоженной конечностью, чтобы избавиться от навязчивых прикосновений, я поджала ее под себя, и снова расслабилась, уносясь в мир сновидений. Но настырное нечто пробралось и под одеяло, продолжив настойчиво щекотать мою голую пятку. Тогда я досадливо замычала, приподнимаясь над подушкой, и приоткрывая один глаз.