Коля промолчал, снедаемый разрывавшими его изнутри мыслями, которые так сильно хотелось произнести вслух. Ведь квартира эта осталась в наследство ему, Вике и маме после смерти их отца, перебивки на работу отчима также содержать семью не могли. По сути, их тянула на своём горбу мать, теперь вынужденная слушать, какая она и её дети от первого брака плохие и не благодарные ему, их «спасителю». Коля пытался устроиться на какую-нибудь работу, но с тех пор, как сделал татуировку дракона на лице, работодатели не принимали его. Потому вся его надежда была на обещанные во время их разговора по телефону деньги от Керчева… и те возможности, что открывала, по мнению и надеждам Коли, преступная деятельность банды Дракона в принципе.

– Хрен ли молчишь, а? А ты, жёнушка? – не унимался отчим, пока мама вела, поддерживая, к кровати в комнате. Когда они поравнялись с Колей, отчим попытался замахнуться на пасынка, но, покачнувшись и запутавшись в своём же теле, не сумел этого сделать.

Коля поклялся себе, что когда-нибудь прикончит отчима. Когда получит то влияние и власть в Новоградске, о которых столько грезил и к которым всячески стремился. Он представлял, как переломит отчиму шею или всадит в самое сердце нож, наслаждаясь теми мгновениями, как жизнь будет угасать в глазах этого подонка…

– Молочко подогрел? Ты моя умничка, – произнесла мама едва слышно, зайдя на кухню после того, как уложила мужа, и, обняв Колю, поцеловала его в макушку.

Годы в совокупности со множеством родов брали своё. А ей зимой стукнуло всего лишь сорок три года. Но несмотря на рано выползшие морщины, не уложенные, висевшие паклями длинные, некогда шелковистые волосы, словно посеревшую кожу и ещё полноватые после родов формы, маму Коли всё равно можно было назвать красивой женщиной. Высокие скулы, изящный ровный носик, бездонные печальные синие глаза. Даже мятая, в пятнах ночная сорочка шла ей к лицу. А когда-то она считалась чуть ли не королевой класса и первой девчонкой во дворе, за которой толпами бегали обезумевшие от её красоты сверстники, да и старшеклассники.

– Ма, если нет чего срочного по дому, могу пойти?.. Там дело есть.

– Да, конечно, – мама никогда не расспрашивала его о делах, в том числе и о банде, и о татуировке. Лишь добавила: – Только береги себя и не делай глупостей, прошу тебя.

– Я стараюсь. Честно, ма.

Попрощавшись, Коля в мгновение обулся, накинул свою чёрную потрёпанную кожанку, доставшуюся ему в наследство от родного отца, и наконец выпорхнул из квартиры. Чем дальше он удалялся от дома, приближаясь к отелю, тем всё сильнее и увереннее себя чувствовал. Распрямлял плечи, взгляд становился более вызывающим и напористым. От мысли о том, что он идёт туда, где по-своему является царём и богом, Коля становился по-настоящему счастливым.

Пятница, 2 дня до…День

День проходил просто замечательно. Начал я его с небольшого проплыва в два километра в бассейне. Просто получал удовольствие, никуда не торопясь, меняя брасс на кроль и обратно. Тёплая вода, малое количество народа, так как многие бросились занимать теннисные столы, корты и площадки, – в общем, на те спортивные места, где обычно скапливались наибольшие очереди желающих. Плавание не омрачал даже бьющий в нос резкий запах хлорки.

После бассейна немного поработал с железом на тренажёрах. Здесь вышло чуть хуже – между подходами было много времени подумать, погрузиться в себя… Из-за чего в голову лезли мысли об убитом напарнике. Каким он был в жизни помимо работы? О чём думал, мечтал? Была ли у него семья? В конце концов, ведь это я мог оказаться на его месте… И что по итогу с его телом? Его забрали наши или бросили на растерзание сумасшедшим ублюдкам? Слишком много малоприятных и совершенно безрадостных вопросов. А также в эти моменты меня глодали воспоминания о том, как с меня предательски всё же соскользнул шлем…

Поэтому уже спустя полчаса я направился к футбольному полю. Здесь намечался небольшой турнир среди четырёх команд, что вполне позволяло отвлечься и как следует разгрузить голову. Да и время быстрее шло к обеденному перерыву, после которого намеревался заглянуть в компьютерный зал, побегать в каком-нибудь незаумном шутере перед тренировкой стрельбы в настоящем тире.

А самой лучшей была мысль о том, что вечером я вовремя вернусь домой, мы наконец без опоздания поужинаем, потом посмотрим какой-нибудь фильм, лёжа на диване в обнимку с Лизой, а Наташа будет, как всегда, переползать с одного места на другое, уж не знаю, откуда у неё возникла такая привычка при просмотре фильмов. И утром мне не надо будет спешить на работу. Поднимемся без будильника, соберёмся, позавтракаем, без спешки оденемся и пойдём все вместе в парк… Целый день никаких тревог и забот, лишь уютное времяпрепровождение с семьёй. Наверное, об этом я мечтал с самого детства, а тем более в шестнадцать лет, когда меня забрали от родителей и поместили в проклятый детский дом для детей «иноагентов»… Хорошо, что хотя бы сегодня такой термин вроде как забыт и больше не звучит с телеэкранов. Правда, кто знает, что будет завтра или послезавтра. Какой будет принят новый закон, к чему вернёмся или что придумают там, наверху, такое нечто новое, на самом деле являющееся искажением или даже наоборот – прямой копией чего-то старого. К сожалению, в нашей жизни никогда нельзя загадывать наперёд, чтобы не расстраиваться, когда все планы и мечты полетят к чёрту. На этот счёт мне всегда вспоминалась драматическая повесть Бориса Васильева «Завтра была война». Когда перед самым эпилогом одна из учениц произносит фразу, отвечая на замечание другого персонажа повести о том, что выдался тяжёлый год: «Знаете почему? Потому что високосный. Следующий будет счастливым, вот увидите!» После которой идёт леденящая кровь ремарка автора: «Следующим был тысяча девятьсот сорок первый».

Пятница, 2 дня до…День

Дима сидел, весь сгорбившись, склонившись над тарелкой и теребя вилкой её содержимое: макароны с тонкими кусочками поджаристого бекона и пластами плавленого сыра.

– Ну сыночек, скушай хоть немного… Я всё утро у плиты стояла, хотела вам с отцом вот приятное сделать на обед, – нежно обхватив руку сына, попросила мама Димы, заглядывая ему в глаза.

Дима посмотрел на маму и даже улыбнулся краешком рта. Ему стало как-то теплее внутри… Правда, буквально на одно мгновение.