– Артём, немцы мои, надо опробовать мои «ласточки» в бою.

– Слава, ты уверен? Может, моим ребятам тоже поучаствовать?

– Нет, лучше смотри, как я их под орех разделаю.

Выбежав из кнайпы, я сразу залез в командирский бронетранспортёр, из которого и должен был руководить сражением. По рации уже дали команду к бою, и мы буквально за пять минут выскочили к окраине деревушки, где, укрывшись за какой-то низкой постройкой, стали наблюдать за происходящим. В выдвинувшуюся вверх стереотрубу всё было прекрасно видно.

Примерно в паре километров от нас из жиденького леска выдвигались немцы. Первыми шли десятка два необычных танков, внешне они напоминали разжиревшие «пантеры» с большими башнями. Ползли немецкие танки по полю достаточно медленно – пожалуй, не быстрее десяти километров в час. За ними показались коробки бронетранспортёров и цепи пехоты.

Вот вперёд выехали мои ИС, раздались первые выстрелы, и я отчётливо увидел отсверки попаданий снарядов моих танков по немцам, однако все снаряды ушли в рикошет, так и не пробив лобовую броню немецких танков. Тем временем танки медленно сближались, скорость движения по пересечённой местности была около десяти километров в час. Что самое хреновое, ответный огонь противника был более результативным. Сжав кулаки, я смотрел, как уже четвёртый мой танк останавливается: на такой дистанции броня ИС не держала выстрел нового танка немцев.

Тут неожиданно позади моих танков появились КВ-3 майора Ковалёва. Вот они дали залп, и, к моему удивлению, его ЗИС-6 пробили лобовую броню новых «тигров». Вот никогда бы не подумал, что 107-миллиметровые орудия КВ-3 имеют большую бронепробиваемость, чем 122-миллиметровые орудия ИС. Что ни говори, помощь майора Ковалёва пришлась мне как нельзя кстати. Пробить верхний лист лобовой брони мои танки так и не смогли, но от попаданий нескольких снарядов немцы всё же останавливались и замирали – видимо, экипажи танков глушило от попадания тяжёлых болванок. Немецкая атака захлебнулась: они, видимо, не ожидали, что мы сможем пробивать их лобовую броню.

Скоординировавшись с Ковалёвым по рации, мы перераспределили цели: он взял на себя танки, а я – бронетранспортёры и пехоту, всё же мои 122-миллиметровые фугасы лучше годились для борьбы с последней.

Немцы, увидев, что у нас есть танки, способные бороться с их новыми «тиграми», да к тому же, что нас банально больше, стали отходить. Правда, развернуться и подставить нам корму не решились, а, врубив заднюю скорость, стали медленно отползать назад. Они пятились, ожесточённо огрызаясь огнём, но то один, то другой танк вспыхивал или останавливался. В итоге уйти не смог ни один танк противника. Всё поле покрылось горящими кострами техники, в основном немецкими, так как кроме танков были и их бронетранспортёры. Однако и почти два десятка наших танков также застыли на поле. Это были как мои ИС, так и КВ Ковалёва.

Тем временем подоспела наша пехота. Высыпав из бронетранспортёров, она развернулась цепью и пошла проверять немцев. Уйти смогли немногие – лишь те, кто наступали последними. Те успели смыться, но было таких совсем немного. Пехота проверяла тела, раненых стаскивали отдельно. Так как действовали мы не в рейде, то попавших к нам в плен немцев не убивали. Этих раненых отправят в госпиталь, где работают пленные немецкие медики – они лечат своих солдат, которые ранеными попали к нам в плен.

Добив немцев, я стал подводить итоги боя. Они были не очень утешительными: я потерял безвозвратно семь танков, ещё пять можно было вернуть в строй через неделю, только необходимо было набрать для них новые экипажи, так как прежние в основном или погибли, или оказались ранены. У Ковалёва потери были чуть меньше, так он и в бой вступил чуть позже. А вообще, честно говоря, если бы не он, то даже и не знаю, чем бы окончился этот бой. Теперь я хорошо понимал майора Рукавишникова, и для меня было удивительным, что он смог уничтожить немцев.

На следующий день я получал нагоняй от самого Катукова. В итоге вскоре все командиры танковых подразделений получили памятки по ведению боя с новыми немецкими танками. Танкам Т-43 и ИС предписывалось не вступать с ними в прямые бои на дальней дистанции, а стараться подпустить их поближе и бить в основном в борт или нижнюю лобовую плиту, которая была значительно тоньше верхней и которую можно было пробить орудиями Т-43 и ИС. Ещё рекомендовалось бить по гусеницам, чтобы после её потери танк развернуло. Основная обязанность по борьбе с новыми «тиграми» возлагалась на КВ-3, чья мощная пушка обладала очень хорошей бронепробиваемостью.

Майор Разумовский ещё один раз встретился на этой войне с новыми «тиграми». Но тогда он уже подпустил их поближе и приказал сразу двум своим танкам бить по одному немецкому одновременно, причём один должен был стрелять бронебойными снарядами, а другой – фугасными, чтобы если и не пробить их броню, то оглушить экипаж и повредить приборы наблюдения.

1 августа 1944 года. Франция

После Штутгарта мы повернули на юго-запад. Катуков со своей армией пошёл по краю Германии на Бельгию, к Северному морю, вместе с ним была и 69-я армия. А мы, отделившись от него, двинулись во Францию, так как сильных сил у немцев тут уже не осталось, а с юга на них давили союзники. Тем временем Прибалтийский фронт, взяв Гданьск, уже подходил к Щецину, от которого оставалось не так уж далеко до Берлина. Центральный фронт тем временем вместе с Войском Польским, в которое превратились отряды Армии Людовой, занял всю Польшу и вышел к Одеру, откуда до Берлина было ещё ближе. Ватутин в это время подходил уже к Ганноверу, так что Берлин скоро должен был оказаться в полном окружении.

А мы тем временем продвигались по Франции, Хотя у нашей армии было меньше танков, чем у Катукова, тем более тяжёлых, нам вполне хватало и наших Т-43, которые могли на равных бороться практически со всеми танками Германии, а для крайнего случая были СУ-100 и СУ-122. Почти не встречая сопротивления, мы, считай, с ходу заняли Нанси и Мец. Немецких частей тут было крайне мало, основная их часть, дислоцировавшаяся во Франции, в этот момент вела бои с союзниками на юге. Из-за нашего достаточно быстрого продвижения немцы не успевали реагировать, а потому, с ходу уничтожая их сравнительно небольшие гарнизоны, мы двигались вперёд. Да, не зря говорили, что плевок в сторону удаляющегося немецкого патруля во Франции приравнивался к боевой операции. Учитывая смехотворное количество немцев, французы сами легко могли их перебить, но они послушно сидели по домам.