Я восхищаюсь ею так долго, что ее кошка делает мне замечание, почесывая мою лодыжку.

— Я понимаю это. Ты голодна. Боже, — бормочу я, с легкостью обходя ее квартиру. Странно, насколько знакомым кажется место этой девушки.

— Время есть, время есть, не поделишься ли ты со мной кусочком? — тихо пою я, насыпая кошачий корм в ее миску. Это песня, которую пела Моника, моя младшая сестра, когда кормила старушку Мяу, домашнюю кошку. Рэйвен нравится песня, ее хвост покачивается в такт мелодии, прежде чем он обращает свое внимание на еду.

Я сажусь рядом с ней и потягиваюсь, подавляя неприятные стоны облегчения, вырывающиеся из моего горла, когда мои мышцы сжимаются и расширяются. Когда я чувствую себя достаточно расслабленным, я вскакиваю и направляюсь на кухню, чтобы приготовить завтрак. Это добрый поступок. Она предложила мне пожить в ее доме, не задавая вопросов, и теперь я благодарю ее вкусным завтраком. Людям нравятся подобные жесты, верно?

Я не Гордон Рамзи, но я бы не удивился, если бы мы с шеф-поваром Боярди встретились лицом к лицу, и я надрал задницу этому старому итальянцу. Я люблю готовить. Дома, тайное курение было тем, чем мы занимались с Папой, но приготовление пищи было тем, чем мы занимались с мамой. Будучи матерью: одиночкой троих детей — двое из которых были демонами, и быть младшей медсестрой в больнице Святого Иуды, у нее было мало свободного времени. Три дня, которые у нее были свободные от работы в течение недели, обычно были потрачены на работу по дому, и поскольку я самый старший, я помогал. Приготовление пищи было единственным, что мне по-настоящему нравилось делать с мамой, и я часто с нетерпением ждал этого, потому что знал, что, когда придет время ужина, мы с ней будем танцевать на кухне под песни Tejano и сплетничать о моей дерьмовой футбольной команде и ее пассивно-агрессивных коллегах, одновременно готовя вкусную еду..

Поэтому, когда я открываю холодильник Мириам и обнаруживаю, что он пуст, я прихожу в ужас, немедленно хватаю ключи и направляюсь в продуктовый магазин двумя улицами дальше. Я чувствую себя немного виноватым из-за того, что оставил дом с незапертой дверью, но я не могу найти ее ключ, а время дорого. Я быстро отправляюсь в путь, покупая только необходимые мне продукты для завтрака и зубную щетку, потому что я ни за что не собираюсь ходить по ее дому с затхлым утренним дыханием. Через дорогу есть цветочный магазин, который вот-вот откроется. Я подумываю купить ей цветы, но останавливаю себя, когда вижу цену.

У кого, черт возьми, есть пять долларов за чертов цветок?

Я возвращаюсь в мгновение ока и спешу почистить зубы. Я хихикаю над зрелищем, открывшимся мне из-за ее открытой двери в ванную. Мириам сейчас лежит на спине и храпит, как бензопила. Я некоторое время любуюсь этой веселой сценой, прежде чем приступить к завтраку, хотя и останавливаюсь у ее стола, чтобы набросать записку для нее, засовывая ее в карман, чтобы вручить позже.

В доме, который я делю с тремя другими атакующими игроками команды, мы по очереди готовим завтрак друг для друга по воскресеньям, каждый из нас мастер в своем деле.

Я? Я великолепно готовлю омлеты и французские тосты.

Так уж получилось, что сегодня воскресенье, и, поскольку меня нет дома, я решил окрестить дом Мириам этим ритуалом. Мои товарищи по команде, должно быть, знали о моем предательстве, и в середине приготовления малинового кули для французских тостов у меня звонит телефон. Я отвечаю на это, не заботясь о том, что измазал соусом весь экран.

— Замороженные овсяные хлопья! — Родни здоровается, оживленный для парня с похмелья. — Где ты, блять, находишься?

— У девушки дома, — я посасываю большой палец и с энтузиазмом киваю, наслаждаясь хорошо сбалансированным вкусом соуса. Сладкий с оттенком горьковатых цитрусовых. Добавьте немного сиропа по вкусу, и он станет неповторимым. Черт, я хорош.

— У девушки дома, — на заднем плане раздается громкая болтовня Куинна и Дженнера. — Что за хуйня? Когда у тебя появилась новая девушка? Я думал, ты собираешься снова начать встречаться с парнями.

— Она не подружка. Просто случайная цыпочка, с которой я познакомился на вечеринке, — разве плохо, что, когда я говорю это, я ухмыляюсь, как подлый ублюдок?

Непроницаемо присвистывает, впечатленный моей неразборчивостью в связях.

— Так, так, так. Если это не Отис Морган, шлюха. Экстраординарный мужчина-шлюха.

— Что я могу сказать? Я учился у лучших, — я обмакиваю нарезанный по диагонали кусочек хлеба в яичное тесто, прежде чем выложить его на сковороду.

— Конечно же ты это делал, — он хихикает, забавляясь моей оплошностью в поведении.

— И мы гордимся тем, что ты наконец-то вступил в свою эпоху шлюх или что-то в этом роде, но какого хрена? Почему ты еще не дома?

— О, ребята, вы так сильно по мне скучаете?

— Это верно. А теперь возвращайся домой и позаботься о нас.

На заднем плане я слышу протяжный стон Дженнер:

— Пожалуйста.

— Почему? Потому что вы все слишком страдаете от похмелья и не хотите приготовить себе завтрак?

— Это, и еще дом чертовски грязный. Ты видел групповой чат? Мы нашли бездомную собаку, которая лает чертовски громко.

Я собираюсь отпустить остроумное замечание, когда слышу, как открывается дверь. Секунду спустя Мириам ковыляет ко мне, прижав подбородок к груди, волосы скрывают ее черты, ее шаги вялые, как у зомби.