Мне кажется, я могу умереть. Мы с Рен несколько раз целовались, но это первый раз, когда она проявляет инициативу. Наш первый поцелуй был под магией похоти Афродиты — гребаной сучки. Потом я поцеловал ее на заднем сиденье машины, прежде чем отвезти на встречу с Кэт, но Рен не знала, что я лгал ей. Это было отчаянно и неправильно. Я пытался удержать то, что, как я знал, утекало у меня сквозь пальцы. На этот раз все мои карты на столе.

Поцелуй начинается как усыпляющий, одурманивающий, как бесконечный танец губ и языка. Это длится примерно столько, сколько требуется Рен, чтобы начать тереться о мой член. Я покачиваю бедрами, и она стонет мне в рот. Я хочу сорвать с нее одежду, но сдерживаюсь. Скользя руками вниз по ее спине, я сжимаю ее бедра, прежде чем запустить руку под ее толстовку. Я обхватываю ладонью ее грудь и провожу большим пальцем по выпуклому соску.

Рука Рена зарылась в мои волосы, ногти царапают кожу головы. Другая ее рука скользит по моей груди и животу, пока она не просовывает ее под пояс моих штанов и не поглаживает мой член.

— Черт. Ты не представляешь, что ты со мной делаешь.

Если она продолжит так ко мне прикасаться, я повалю ее на спину и буду трахать до тех пор, пока она не начнет выкрикивать мое имя. Как бы невероятно это ни звучало, я не хочу снова все испортить.

Я чертовски слаб, когда дело касается этой женщины.

Рен протестующе взвизгивает, когда я прерываю наш поцелуй и переворачиваю ее на спину подо мной. Одеяла откидываются, позволяя холодному воздуху коснуться наших тел.

— Брр. Верни одеяло. — Рен пытается свернуться клубком, но я ей не позволяю.

Я зацепляю пальцами ее брюки и стаскиваю их. Задирая ее толстовку, я обнажаю ее грудь и опускаю голову, чтобы пососать один сосок ртом. Она стонет, и каким — то образом ей удается схватить одеяло и натянуть его мне на голову. Со смешком на губах я касаюсь зубами ее груди, прежде чем поцеловать ее живот.

Бедра Рен раздвигаются для меня, но я обхватываю руками податливую плоть, раздвигая их шире, чтобы устроиться между ними. Жар от ее тела и покрывала создает ад. Опустив голову, я вылизываю полоску на ее киске, а затем дую. Рен стонет и приподнимает край одеяла.

— Теперь я тебя не вижу. — Ее глаза безумны, а слова сбиваются с дыхания.

Я откидываю одеяло с головы. Рен приподнимается на локтях, наблюдая, как я зарываюсь лицом между ее бедер. Я лижу и сосу, наслаждаясь ею, как изголодавшийся мужчина. Так и есть. Я отчаянно хочу попробовать ее еще раз.

— Что ты со мной делаешь? Ты сводишь меня с ума. С той ночи я не переставал думать о том, чтобы оказаться внутри тебя, — шепчу я ей в бедро, слегка погружая зубы в ее плоть, прежде чем погладить отметину губами и языком. — Я никогда не разговариваю во время секса. Черт возьми, я едва издаю звуки, но Рен превращает меня в гребаного оратора.

Слова срываются с языка, потребность сказать ей, что она заставляет меня чувствовать, — это непреодолимое желание, которое я должен удовлетворить. Я посасываю ее клитор и просовываю два пальца в ее мокрую киску.

— Черт. О боги. Я собираюсь… — Рен сжимает мои пальцы, ее рука сжимает мои волосы и удерживает меня на месте, как будто она боится, что я оставлю ее на краю пропасти. Я двигаю пальцами внутри нее, мой рот не отрывается от ее клитора, и она трепещет. Ее спина выгибается, а тело сотрясается, пока ее кульминация продолжается и продолжается.

Раздается стук в дверь. — Одевайтесь. Спускайтесь вниз. — Голос Сильви хриплый. Она мгновение колеблется, а затем хихикает. — Эти стены толщиной с бумагу. Просто чтобы вы знали.

Рен стонет и прикрывает глаза рукой.

Окно покрыто льдом. Хотя снаружи ничего не видно, я знаю, что буря утихла, потому что ветер не треплет здание. Рен ворчит все время, пока одевается, и над ней трудно не смеяться. Ее металлизированные брюки и совершенно непрактичные ботинки на шнуровке до колен выглядят нелепо, но эта женщина могла бы сделать так, чтобы джутовый мешок выглядел потрясающе.

Сильви уже стоит за стойкой, когда мы спускаемся вниз. Интересно, покидает ли она когда — нибудь здание? На стойке есть тосты, графин с кофе и две бутылки воды. Сильви жестом приглашает нас налить себе.

— Я хотела сообщить вам, что Кабан покинул Вегас на неопределенное время. — Сильви вытирает барную стойку, хотя мы здесь единственные, и никто не устраивал беспорядок со вчерашнего вечера. — Я знаю, что у вас есть задача найти его, но в настоящее время это будет невозможно. Вы можешь сказать жрецам, что Кабан не заинтересован в том, чтобы быть пешкой в игре.

Рен чуть не подавилась кофе. Она допила половину во время последнего заявления Сильви.

— Я уверена, что все пройдет хорошо, — говорит она, ставя кружку и откусывая тост.