– О нет, ты не должен этого делать! Школа важна. Учись, Ваня! Учёба изгоняет глупость! А нам нужны умные головы. Образованные люди всегда в выигрыше.

Эти слова прозвучали очень мудро и убедительно.

– Если вы так говорите, – вздохнул я. Похоже, что я вернусь домой без заработка. Работа в столовой мне тоже подойдёт, – быстро добавил я.

Дядя Василий ненадолго задумался.

– Слушай, Ваня. Мне сейчас нужно поехать на плантацию. Я хочу, чтобы ты остался здесь и помог Софье Ивановне. Тот суп, который ты только что съел, ты должен отработать, он не был бесплатным. Считай это своей работой, будь надёжен и полезен. Вечером я тебя заберу. Если ты справишься хорошо, я подумаю о том, чтобы оставить тебя на всё лето. Ты согласен?

Мои глаза загорелись от радости. Первая настоящая работа! Конечно, я приложу все усилия. Дядя Василий не разочаруется во мне. Он точно захочет меня оставить.

– Согласен! – воскликнул я.

День выдался утомительным. Я мыл полы, драил бесчисленные огромные кастрюли, выносил мусор, чистил картошку … Казалось, этому не будет конца. Тяжёлая работа быстро перестала приносить удовольствие.

Я был рад, когда наступил вечер, и дядя Василий наконец пришёл за мной. Измотанный, я упал на сиденье телеги.

– Ну, как тебе работа? – спросил он.

– Хорошо, – ответил я, хотя на самом деле думал иначе. Это было ужасно – полный провал! Весь день мыть, чистить, таскать, убирать … И всё это за одну порцию супа! Это не соответствовало моим представлениям о хорошей работе.

Бригадир, казалось, понял мои мысли.

– Всё ещё хочешь остаться?

– Думаю, я лучше вернусь домой, – ответил я, заметив, как дядя Василий улыбнулся уголками губ. Я понял, что он просто хотел преподать мне урок. Он хотел показать, что, если я брошу школу, мне придётся довольствоваться такой работой. Жаль только, что я не извлёк из этого урока.

По пути домой дядя Василий остановился в магазине и купил мне продукты. Он расплатился за покупки двумя бутылками водки и тут же опустошил их вместе с продавцом.

Когда мы добрались до его дома, он был пьян. Шатаясь, он вошёл на кухню. Одним резким движением он сорвал сo стены кухонный шкаф. Его содержимое с громким треском рухнуло на пол, превратив посуду в груду осколков.

На шум прибежали жена и тёща бригадира.

– Что случилось?

– Вы, жадные ведьмы! – закричал он.

– Василий, ты что, пьян?

– Да, я пьян, и сейчас выбью из вас всю душу! Как вы могли? Ребёнок чуть не умер с голоду!

В ярости он бросился на женщин, и пока он их избивал, кричал ужасно. На кухне воцарился хаос. Дядя Василий с сжатыми кулаками бегал за ними, а женщины визжали, как будто их резали ножами. Бригадир бушевал и орал, женщины рыдали и стенали.

Эта ситуация заставила меня чувствовать себя крайне неловко. Дядя Василий был зол по моей вине, и теперь он едва сдерживал себя. Я пришёл в эту семью как гость и стал причиной их ссоры. Это не вызывало у меня гордости. Я хотел лишь вернуться домой, к маме.

В какой-то момент дядя Василий успокоился. Он улёгся спать, и я, по его указанию, лег рядом.

Утром меня ждал сытный завтрак. Женщины действительно постарались с приготовлением. Блины были настолько вкусными, что я едва не откусил себе язык. Жена и тёща дяди Василия внезапно стали ко мне вежливыми. Заботливо подливали мне молоко, как только моя кружка пустела, и добавляли блины. Я не узнавал их. Но, конечно, они были такими любезными только из-за страха перед дальнейшими побоями.

После завтрака дядя Василий отвёз меня домой. Большую часть пути мы молчали и не разговаривали друг с другом. Лишь в конце он тихо сказал:

– Пожалуйста, Ваня, не рассказывай об этом своей матери.

– Не буду, – пообещал я. И действительно, не рассказал.

Весна 1939 года

Прошел еще один год, и весна неожиданно ворвалась в наш совхоз. Мне исполнилось четырнадцать лет. Я оставался таким же беззаботным, как птицы, щебечущие на деревьях, когда дело касалось моей дальнейшей школьной карьеры.

О школьных успехах я мало беспокоился. У меня были дела поважнее, чем день за днём сидеть за партой. Кому нужно всё это? Уже тогда я знал, что никогда не стану академиком или ученым. Единственное, что мне светило, – это тяжёлая работа в совхозе на полях. И для этого вовсе не нужно было владеть тонкостями литературного языка.

Школа для меня была чем-то, что нужно было пройти как обязательный этап. Я с облегчением вздыхал, когда уроки заканчивались, и у меня появлялось свободное время. Вместе с моим другом Павлом мы часто устраивали разные проказы, что приносило нам огромное удовольствие.