— У меня есть гораздо более неотложные дела, о которых нужно беспокоиться, кроме того, высоко ли ты меня уважаешь.

— Это значит, что ты готова поговорить?

— Я уже говорила тебе, что ничего не знаю.

— Верно, — бормочет он, намазывая соусом раскатанное тесто. — Мы оба знаем, что ты полна этого.

— Возможно, Дэйв и не отец года, но он мой. У меня больше никого нет.

— Ага. Он классный чувак. Оставил тебя в пыли, чтобы ты отвечала нам.

— Сомневаюсь, что он думал, что ты похитишь меня в качестве рычага воздействия.

— Если ложь самому себе помогает тебе лучше спать по ночам, то обязательно сделай это. Ты хочешь добавить еще сыра?

— Мне все равно. Я не голодна. Я просто хочу пойти домой и поискать отца.

— Этого не произойдет до тех пор, пока твой отец не появится у ворот с нашими деньгами и украденным грузом, или пока ты не скажешь мне, где его найти.

Я закатываю глаза и выдыхаю.

— Положи это обратно в холодильник, — он указывает на начинку, разложенную по всему прилавку.

— Я не твоя горничная.

— Черт, ты не говоришь. Я мог бы поклясться, что на тебе была форма горничной, когда я тебя забрал.

Звуковой сигнал духовки сигнализирует о достижении выбранной температуры.

Я неохотно убираю тот беспорядок, который он устроил, пока он ставит противень на решетку, а затем устанавливает таймер. — Я думал, твой старик женат. Где твоя мама?

Я фыркаю.

— Не знаю, но если найдешь ее, дай ей знать, что я не хочу ее видеть.

— Когда она улетела?

— Я понимаю, что ты делаешь, но это не сработает. Ты не можешь умасливать меня углеводами и светскими беседами и думать, что я внезапно забуду, что ты привел меня сюда под принуждением. Ты правда думаешь, что если ты пять минут будешь изображать хорошего парня, я заставлю себя открыть рот?

— Твой рот — не единственное, что ты откроешь, если не начнешь говорить в ближайшее время. Чем быстрее я найду твоего старика, тем быстрее для тебя это закончится.

— Если бы я знала что-нибудь важное, не думаешь ли ты, что я бы уже сказала это? Знаешь, для меня это не пикник. Я была дома. Занималась своими делами, когда появился ты и твои приспешники и прервали мой выходной. Я не просила об этом.

— Думаешь, я это сделал?

Я скрещиваю руки и смотрю в окно на бассейн. Наступают сумерки. На улице мерцает свет. Доносится низкий гул музыки. Выглядит и звучит как начало вечеринки. Думаю, я не получила приглашение и памятку о купальнике, пока меня похищали.

— Ты не собираешься присоединиться к своим друзьям? — я морщу нос, когда какой-то чувак, у которого волос на теле больше, чем разрешено законом, бросает обнаженное пушечное ядро в бассейн, производя большой всплеск.

— Я в порядке. Хотя я уверен, что Бобби Рэй разрешил бы тебе использовать его в качестве плавучего средства, если бы ты захотела.

— Как долго ты планируешь держать меня здесь?

— Так долго как это требуется. Можешь устраиваться поудобнее, голубка.

— Итак, ты не собираешься меня убивать. Ты не хочешь причинить мне боль. Ты не хочешь продавать мою девственность. Что ты хочешь сделать со мной? — я хлопаю ресницами и задаюсь вопросом, смогу ли я выбраться из этой ситуации флиртом. Хиро приятен для глаз. Я не королева красоты, но знаю, что у меня хорошая шестерка по десятибалльной шкале.

Таймер духовки звенит.

— Спасена звонком, — он поворачивается ко мне спиной, и я знаю, что мне пора бежать. Я должна сделать все возможное, чтобы уйти. Только ноги не двигаются. Куда я так спешу бежать обратно? Посредственная работа, которую я ненавижу? Пустой дом за пределами ужасных воспоминаний о моем разбитом детстве? У меня ничего не происходит. Хиро и его банда преступников — это самое захватывающее событие, которое когда-либо случалось со мной.

Я наблюдаю, как он скользит кончиком ножа по пицце, как прирожденный убийца. Он делает паузу, чтобы слизнуть с лезвия остатки сыра. Его взгляд ловит мой. Между нами потрескивает электричество. Густое напряжение в воздухе только усиливается по мере того, как тишина продолжает тянуться.

Часть меня хочет бежать, поэтому ему придется поймать и наказать меня. Выполнит все свои угрозы нагнет меня и отшлепает. Это желание сбивает меня с толку и возбуждает так, о чем я до сих пор и не мечтала. Как будто мы оба получим удовольствие от погони.

Я, как куриное дерьмо, не убегаю. Я продолжаю стоять здесь и смотреть на него, как будто, возможно, он оправдает свое имя и спасет меня от этого беспорядка. Потому что сейчас я не могу выполнять эту работу. Я измотана морально и физически. Я могла бы свернуться калачиком на его полу и уснуть. Может быть, если я это сделаю, я проснусь и пойму, что все это было кошмаром.

Как мой отец мог просто так уйти, не сказав ни слова? Даже не предупредил меня, его единственного ребенка, бежать. Что за человек так делает? Ни звонка, ни СМС. Неужели меня так легко забыть? Это непривлекательно.

— Тебе нужно что-нибудь съесть. Это поможет.

Я вздрагиваю, когда меня прерывают, осознавая, что все еще смотрю на Хиро щенячьими глазами, как будто меня тошнит от любви. Мысль смехотворная.

— С чем?

— Шок. Я вижу, как оно приближается. Этот взгляд вдаль. То, как тебя трясет. Резкость твоего дыхания. Поешь и отдохни. Завтра разберемся с этой ерундой. В любом случае твой старик, вероятно, засел на ночь.