В этот момент я больше никогда не собиралась ходить в походы. Никогда. Еще одна дрожь пробежала по моему телу.

— Я так рада тебя видеть, ты не представляешь. Было так темно, и я на какое-то время очень испугалась, — призналась я, чувствуя, как моё собственное тело начинает дрожать.

Рука на моей голове скользнула вниз, притягивая меня так близко, что я почувствовала, что если бы он мог поместить меня внутрь себя, он бы это сделал.

— Ты в порядке? Ты не ранена? — спросил он.

— Ничего, с чем бы я не справилась. Не так, как в прошлый раз. — Я прижалась щекой к его груди, наслаждаясь его теплом. Его устойчивостью. Я была в порядке. Я была в безопасности. — Спасибо что пришёл. — Я немного отстранилась и одарила его маленькой застенчивой улыбкой. — Даже если бы я не вернулась, они бы все равно отправили тебя, да?

Лицо Роудса было серьезным, его зрачки расширились, когда он смотрел на меня сверху вниз, вглядываясь в мои черты темными глазами.

— Я пришёл сюда не потому, что это моя работа.

Затем, прежде чем я успела среагировать, эти руки снова обняли меня, полностью поглотив меня. Человеческий кокон, в котором я могла бы прожить всю оставшуюся жизнь.

Я не могла выдумать то, как слабая дрожь пронзила эти твердые мускулы.

И я определенно не выдумала это свирепое выражение, которое он бросил на меня, когда снова отстранился. Его руки легли низко на мою спину. — Ты сможешь водить машину?

Я кивнула.

Одна из этих рук двинулась, чтобы сжать мое бедро так, что я даже не была уверена, что он знал, что делает это, когда его взгляд блуждал по моему лицу.

— Бадди?

— Хм?

— Я хочу, чтобы ты знала… Амос собирается убить тебя.

Наверное, это было единственное, что могло меня тогда рассмешить, и я рассмеялась. Тогда я сказала ему абсолютную правду.

— Это нормально. Я с нетерпением жду этого.

Глава 22

Всё болело.

Буквально каждая часть моего тела так или иначе болела. От моих бедных пальцев ног, которые, казалось, кровоточили, до моих травмированных икр, до моих измученных бёдер и ягодиц. Если я сосредоточусь достаточно сильно, мои соски, вероятно, тоже будут болеть. Но больше всего по дороге домой пострадали мои руки и предплечья.

Эти сто двадцать минут я потратила на то, чтобы изо всех сил вцепиться в руль, чаще всего задерживая дыхание.

Если бы я не провела последние несколько часов в ужасе, мое тело, возможно, было бы способно суммировать неподдельный страх перед камнями и колеями, по которым я ехала. Только потому, что я была так сосредоточена на том, чтобы следовать за Роудсом и не наезжать на что-нибудь острое, я не потеряла контроль, когда мы ехали очень медленно. И если бы я не была такой уставшей, я бы, наверное, обрадовалась, когда мы наконец добрались до шоссе.

Именно тогда мне, наконец, удалось выдохнуть, глубоко и полностью, с основания моего живота.

Я сделала это.

Я действительно сделала это.

Должно быть, это облегчение удерживало меня от дрожи всю оставшуюся часть пути. Но в тот момент, когда я заглушила машину, меня осенило. Это было как удар слева в лицо, когда этого не ожидаешь.

Я выдохнула за долю секунды до того, как все мое тело начало трястись. В шоке, в страхе.

Наклонившись вперед, я прижалась лбом к рулю и задрожала от шеи до икр.

Я была в порядке, и это все, что имело значение.

Я была в порядке.

Дверь слева от меня открылась, и прежде чем я успела повернуть голову в сторону, мне на спину приземлилась большая рука, и внутри машины раздался хриплый голос Роудса:

— Я здесь. Я присмотрю за тобой. Ты будешь в порядке, ангел.

Я кивнула, мой лоб всё ещё был на руле, даже когда моё тело пронзила ещё одна сильная дрожь.

Его рука скользнула дальше по моему позвоночнику.

— Ну же. Пошли внутрь. Тебе нужна еда, вода, отдых и душ.

Я снова кивнула, у меня в горле образовался узел.

Роудс потянулся сзади меня, и через мгновение мой ремень безопасности ослаб. Роудс помог мне сесть, позволив ремню встать на место. Я взглянула на него, когда он наклонился вперед, и, прежде чем я поняла, что происходит, его руки скользнули подо мной, одна под колени, другая под лопатки, и он поднял меня. Я прижалась к его груди.

И я сказала: «Ох» и «Роудс, что ты делаешь?»