— Добрый вечер, мистер Карл. — Она присела в книксене.

Карл проигнорировал приветствие, продолжая сверлить Ану холодным взглядом. Она отвела глаза, чувствуя нарастающую неловкость и тревогу. Его непроницаемое выражение лица не давало понять, что значит этот взгляд. Ана надеялась, что Карл не собирался сегодня искать в ней Тьму.

— Мистер Карл, на что засмотрелись? — Она постаралась звучать игриво, но голос дрогнул.

— Леди Мелрой, прошу прощения за неучтивость, — Карл заговорил, — вы сегодня выглядите иначе.

— Само собой, мы же не на прогулку идем, — Ана заставила себя улыбнуться, чтобы ее ответ не звучал совсем уж резко.

— И правда. Вы сегодня восхитительны, леди Мелрой, — Карл подал ей руку и наконец отвел взгляд.

Ана заметила, как горят его уши. Она знала, что сейчас самое время поддразнить Инквизитора, но не могла сказать ни слова: переживания о предстоящем бале не отпускали. Ана взяла Карла под руку.

— Зовите меня просто Аной, — тише, чем ей хотелось бы, попросила она.

Они сели в карету, на которой было изображено рассветное солнце, поднимающееся из-за горизонта — символ Инквизиции, и поехали. Оказалось, что если Ана не начинает разговор, то и Карл будет молчать. Сначала ее это даже устраивало, проносящиеся за окном городские пейзажи и размеренное покачивание кареты успокаивали, но скоро Ана стала переживать, не слишком ли подозрительна такая резкая смена поведения. Кеннет предупреждал, что Карл, вероятно, вызвался быть ее спутником только для того, чтобы окончательно убедиться, что она не Проклятая.

— Мистер Карл, почему вы пригласили именно меня? — Ана задала вопрос, ответ на который и в самом деле хотела знать.

Ана вышла из кареты. Вечернее небо розовело на горизонте. Она глубоко вдохнула свежий, немного прохладный воздух. Карл подал ей руку, Ана молча ее приняла, и они неспешно пошли ко входу во дворец, теряясь среди также недавно прибывших дворян.

«Почему вы пригласили именно меня?» — Ана исподтишка взглянула на Карла. Его ответ не выходил из головы: он смущал, тревожил и… интриговал.

«Потому что вы близки с графом Блэкфордом, потому что он смотрел на вас слишком часто и долго, потому что он был готов пожертвовать своей жизнью ради вас».

Ана не стала уточнять, где Карл был не прав. Остальной путь они проделали в напряженной тишине. И сейчас, оказавшись почти у входа во дворец, ей вдруг захотелось узнать, что он имел в виду. Но спросить она не успела.

Еще пара шагов, и они у входа, церемониймейстер уточнил их титулы и имена и затем представил залу:

— Достопочтенный Старший Инквизитор и его спутница баронесса Ана Мелрой прибыли!

Они вошли, и на мгновение Ана зажмурилась от яркого света. Зал был полон гостей, богато разодетых в темно-насыщенные вариации всех цветов радуги. То, что должно было символизировать траур, выглядело, словно павлинье царство. Кто-то обратил на них внимание, но большинство было занято разговорами и танцами. Ожидаемо, что ни Ана, ни Карл не были теми, кто способен заинтересовать высшие слои общества. Пока Карл вел ее вглубь зала, Ана продолжала с опаской осматриваться: она надеялась не встретить знакомых лиц, ведь любой из ее прошлого мог раскрыть ее обман.

Один из мужчин в темно-коричневом фраке, стоящий в нескольких шагах от Аны обернулся. Она вмиг узнала Кеннета, и ее сердце забилось быстрее. Он выглядел непривычно с аккуратно зачесанными назад волосами, в опрятной, торжественной одежде и неотрывным, пронизывающим до костей взглядом, направленным на Ану. Хотя нет, взгляд-то как раз ей был хорошо знаком. И поэтому она застыла, как кролик перед удавом. Кеннет улыбнулся, с хитринкой, как он умеет, и одними губами проговорил: «Ты — пре — кра — сна».

Ана не верила своим глазам, в голове только билась мысль, что ей это показалось, но, тем не менее, по ее лицу, шее, плечам разлился тот оттенок красного, что зовут смущением. Пока она стояла в замешательстве, Карл наклонился над ней и шепнул:

— О чем я и говорил, — его дыхание обожгло шею и привело Ану в чувство.

— А вы не такой невинный, каким казались, мистер Карл, — Ана заигрывающе улыбнулась и повернулась к нему, их лица оказались совсем близко друг к другу.

Ее сердце продолжало безудержно колотиться, а лицо гореть, но она наконец вспомнила, кем должна быть сегодня. Карл отстранился, а на его щеках выступил румянец.