Эйден переступает с ноги на ногу. Его ноздри слегка раздуваются, он бросает быстрый взгляд в сторону Финна, прежде чем все это исчезает, как будто его ничто не беспокоило.

Когда эти знакомые глаза снова встречаются с моими, он на дюйм приближается.

— Теперь я знаю, что этой мечте никогда не сбыться.

Он бросает быстрый взгляд на Дрейвена, высокого и угрожающего, стоящего рядом со мной. Если бы это было возможно, у меня такое чувство, что из его носа повалил бы дым.

Рука Эйдена исчезает, он лезет в карман.

— Я тебе кое-что принес.

Дрейвен придвигается ближе, но я уже знаю, что принес Эйден. Это то, что он всегда приносит мне. Белые ракушки. Как будто это напомнит моему сердцу о том времени, когда мы были близки, и когда он дарил мне некое подобие комфорта.

Красивая раковина выглядит неуместно в руках человека настолько извращенного, что даже украшения, расшитые золотом, не могут скрыть его истинную натуру. Плевать, что правильно, а что нет. Он прячет своих собственных демонов за своей отполированной маской, но я видела их, и они некрасивы. Они уродливы и злобны, с острыми зубами, никогда не идут рядом с Эйденом, а вместо этого тащат его за собой. По той же причине пища в моем желудке скисает, когда я смотрю на протянутую мне раковину.

— Предложение мира, — говорит Эйден, перекатывая ракушку в руке и продолжая протягивать ее мне. — Начать с чистого листа и начать все сначала.

Я настороженно смотрю на него, желая услышать, какую чушь он начнет нести по поводу всего, что натворил. Но в тот момент, когда я взглянула на него, я уже планировала как не дать ему уйти.

Качая головой, я отвожу взгляд от раковины и возвращаю его к Эйдену.

— Наше время уже закончилось, мы сгорели дотла только для того, чтобы развеяться по ветру.

Мои брови хмурятся, когда я укрепляю свои мысли.

— Мое новое начало не с тобой.

Я наклоняю голову, чтобы взглянуть на Дрейвена, переплетая свой мизинец с его по бокам от нас.

— А с моей парой.

Гордость ослабляет связь, но резкий вздох заставляет меня обнаружить, что Эйден отступает на шаг. Его глаза широко раскрыты и прикованы к моей руке. Моей левой руке.

— Нет…

Эйден говорит на напряженном дыхании, все его тело дрожит, когда что-то в нем, кажется, ломается. Его невозмутимая внешность теперь искажается чем-то угрожающим.

— Это не имеет значения. Ты моя. Он сказал, что ты будешь моей.

Дрейвен рычит так низко, что у меня дрожат кости.

Это только еще больше раздражает Эйдена, когда он бросает ракушку на землю, заставляя ее разлететься вдребезги между нами.

— Ты солгала мне! — его глаза безумны, а грудь учащенно бьется. — Я слышал тебя той ночью, с ним в твоей комнате, прежде чем все стихло. Той ночью, когда ты заявила об истощении. Ты сказала, что покончила с ним.

Его изумрудный взгляд пронзает Дрейвена, прежде чем скользнуть обратно на меня.

Я не позволяю шоку отразиться на моем лице. У меня было подозрение раньше, когда мы обедали на берегу, потому что то, что он сказал… Уиро уже подтвердил эту информацию, но, похоже, Эйдену нужно выбросить это из головы.

— Это ты во всем виновата, — кипит он, брызги слюны разбрызгиваются от резкости его слов. — И все, что я сделал и что должно произойти, это из-за тебя.

— Похоже, тебе нужно перестать перекладывать вину на других и научиться прекращать много болтать, — упрекает Финн, расправляя плечи и вставая.

Дрейвен встает передо мной. Все его тело напряжено, и воздух вокруг него, кажется, становится темнее, тяжелее.

— Ты смеешь так говорить с моей парой?

Его тон спокоен. Слишком спокоен. Он расчетливый и обещает наказание.

Эйден чувствует опасность, исходящую от Дрейвена. На следующем вдохе его тело расплывается, а затем исчезает, только чтобы появиться позади меня. Он обнимает меня за шею, одновременно прижимая позолоченный кинжал к углублению моего горла под челюстью. Он прорезает первый слой кожи, и тепло стекает по изгибу моей шеи. Жало — это почти отсрочка приговора. Это закрепляет правду, которую я всегда знала об Эйдене, хотя я продолжала позволять ему извергать очаровательную ложь.

Из Дрейвена вырывается рев, но он уже был в движении. Развернувшись, чтобы поймать Эйдена на полушаге, он вытягивает свой собственный меч, чтобы приставить лезвие к яремной вене Эйдена сбоку.

Я чувствую, как улыбка растягивается на лице Эйдена, когда он грубо прижимается своей щекой к моей.

— Когда ты научишься, Эмма? Я никогда не отпущу тебя, — его резкий шепот скользит у меня над ухом, и желчь подступает к моему горлу.

Но слова королевы Зораиды всплывают в моей голове, и понимание приходит само собой.