Дрейвен мог бы стереть его в порошок, но он наносит только одиночные удары, чтобы подчеркнуть: Эйден всегда будет ниже его. Когда Эйден кричит от очередного бесполезного удара, Дрейвен пригибается и замахивается ногой, в результате чего Эйден падает на пол.

Дыхание Дрейвена успокаивается. Красная дымка, скрывающаяся за его движениями, рассеивается, когда он возвышается над Эйденом, у которого все еще хватает наглости обнажать зубы. Зубы, которые теперь покрыты багровым налетом.

Воздух наполняет металлический запах, но что-то еще заставляет мой нос морщиться от отвращения. Запах отвратительный и висит в пространстве вокруг нас без передышки. Только тогда я замечаю темное пятно, которое расползлось по штанам Эйдена, прямо в центре. Он описался.

Его руки дрожат, когда он пытается оторваться от пола, а голова покачивается.

— Ты пустил ей кровь. Осмелился, черт возьми, прикоснуться к ней, — голос Дрейвена устрашающе тих. — Мне требуется весь мой контроль, чтобы не переломать каждую косточку в твоем теле. Чтобы не убить тебя самому.

Правда его слов резала острее, чем его лезвие.

— Ты подобен чуме, заражающей всех на своем пути, не зная, кто уже страдает.

С губ Эйдена срывается свист, когда он с хрипом втягивает воздух. Он открывает рот, чтобы заговорить, но не может произнести ни слова, так как начинает кашлять.

Я делаю шаг вперед, мягко кладу руку Дрейвену на грудь, чтобы немного утешить, и киваю Финну и Коре, которые все еще стоят позади него с суровыми выражениями лиц. Финн хватает Дрейвена за плечо, чтобы помочь сдержать его гнев, прежде чем он вспыхнет снова. Я смотрю вниз на мужчину у моих ног, который морщится от боли.

— Ты невежественен. Стремишься отомстить тем, кто не враг, и все из-за эгоистичных поступков. Тебя вообще волнует, как я умерла и почему?! — мой голос повышается от нахлынувших на меня эмоций одновременно. — Ты выбрал свою сторону, и это была неправильная сторона. Уиро наплевать на тебя или на то, чего ты хочешь. Он ищет власти только для себя.

Мои руки сжимаются по швам, и кончики ногтей впиваются в ладони от силы.

— Ты для него ничего не значишь.

Ворча сквозь зубы, Эйден частично садится, оставаясь слегка сгорбленным.

— Конечно, я знаю! Вот почему я приплыл сюда так быстро, как только мог! — его голос хриплый и напряженный, когда он делает еще один хриплый вдох. — Ты умерла из-за этого ублюдка!

Он поворачивает голову к Дрейвену, прежде чем снова переводит взгляд на меня. Я чувствую, как новый гнев волнами прокатывается по нашей связи. Это настолько сильно, что я боюсь, что подавлюсь им, и Дрейвен сорвется из-за того, что Эйден возложит вину за мою так называемую смерть на него, когда он уже чувствует себя таким виноватым.

Голова Эйдена опускается, пальцы впиваются в твердую землю под ним.

— Уиро сказал, что поможет мне, потому что у нас двоих одна цель. Избавить мир от одной-единственной души.

Кровь в моих венах стынет, становясь холоднее с каждой минутой, в то время как моя тьма поднимается на поверхность. Я стискиваю зубы, из носа вырывается тяжелый выдох.

Присев на корточки, я грубо сжимаю пальцами подбородок Эйдена и заставляю его смотреть мне в глаза, пока я позволяю им темнеть, превращаясь в маленького гребаного демона.

— За исключением того, что Уиро хочет избавить мир от каждой души, — говорю я тоном, в котором нет никаких эмоций.

Лицо Эйдена бледнеет, выглядя странно по контрасту с кровью, все еще покрывающей его кожу.

— Ч — что?

— Совершенно верно. Ты не хотел знать картину в целом. Но, полагаю, в чем-то ты, возможно, прав… — я замолкаю.

Он задерживает дыхание в ожидании.

Я сильнее сжимаю его подбородок, притягивая его лицо ближе.

— Избавить мир от одной-единственной души будет хорошей идеей.

Резкий вдох застревает у него в горле, когда мои тени выползают наружу, танцуя вокруг меня. Вырывая подбородок из моей хватки, он падает назад на локти. Хнычущее месиво, пытающееся заговорить.

Он кашляет, и из-за крови в его горле звук становится влажным.

— Ты не убьешь меня, — говорит он, когда обретает дар речи. Он пытается говорить уверенно, но я слышу слабую дрожь за каждым слогом. — Это разъест тебя изнутри, если ты это сделаешь.

Склонив голову набок, я внимательно наблюдаю за ним. Отмечая каждое подергивание его тела, то, как блестят его глаза, и как сжимается его грудь. Это его страх передо мной в этот момент.

Качая головой, я вздыхаю.

— Я испытываю большую вину за многих из тех, кто погиб от моих рук, но ты не будешь одним из них.

У него отвисает челюсть, и прежде чем мольба или протест дать ему еще один шанс может слететь с его губ, я выпускаю свою силу наружу. Одна тень, направленная стрелой, вонзается в эту грудь, сжимаясь вокруг его сердца. Пульсация бьющегося органа перед тем, как он лопнет, такая же, как и у других. За исключением того, что этот удар был достойным и не будет держать меня без сна всю ночь.