Я не убиваю его, а бросаюсь вперед, валю на пол и бью в ненавистную улыбку, чувствуя, как под моими кулаками крошатся зубы человека, которого любил как отца. Я больше не могу сдерживаться и наношу удар за ударом, вспоминая погибших приютских и иссохшее тело Шувалова. Шеф не защищается, не использует Темную магию и продолжает улыбаться окровавленными губами, вздрагивая всем телом от каждого моего тычка.

— Ты сделал то, что должен был сделать, — едва слышно произносит он и закрывает глаза.

А затем за спиной звучит топот ног, в нас врезаются заряды магострелов, и я тону в ослепительной вспышке. Тону и истошно кричу, запрокинув голову к расписному потолку опустевшего зала. Кричу не потому, что сгораю в адском пламени, а потому, что снова сыграл по навязанным правилам и исполнил чужую волю!

Великий Князь Игорь Всеволодович Шувалов был прав: убить инициированного фиолетового мага из магострела невозможно. А вот Темного, даже высшего — запросто. Тело Шефа испарилось в ослепляющей вспышке, а я под защитой Покрова даже дискомфорта не почувствовал, если не считать солнечных зайчиков, мечущихся перед глазами. Ничком падаю на пол, закрываю глаза и деактивирую Покров.

Я успеваю заметить, что в зале нет убитых или пострадавших, и мысленно благодарю за это Разделенного. А еще за то, что убил Шефа так быстро. Старый лжец должен был страдать и молить о пощаде, вспоминая каждого приютского, но я проявил милосердие и лишил его жизни быстро.

Рядом раздается громкий топот армейских ботинок: бойцы окружают меня и придавливают к полу. На спину наваливается тяжесть, мне на голову надевают черный светонепроницаемый мешок, хватают за руки и за ноги и выносят из зала. Мои мышцы полностью расслаблены, сердцебиение замедлено, а голова безвольно болтается из стороны в сторону, свесившись к полу.

Под удивленными взглядами уличных зевак меня бросают в багажник автомобиля, он закрывается, и машина срывается с места. Она мчит по улицам Москвы в сопровождении сигналов возмущенных водителей, маневрирует, нарушая правила, и я бьюсь о стенки багажника, проклиная собственный план отхода из ресторана.

Через десять или пятнадцать минут машина останавливается, взвизгнув тормозами, меня достают из багажника, уносят от машины, поднимают чуть выше, кладут на холодную каменную поверхность гранитного парапета, а затем сбрасывают вниз.

Лечу я недолго, буквально секунду или полторы. Покров не активирую, чтобы дорожные камеры не зафиксировали вспышку фиолетового света, и холодная вода ударяет меня в спину. Тьма меня забери, как же больно! Стремительно ухожу под воду, извиваясь всем телом, и уже там, срываю с головы черный мешок.

Уже через час или два службисты Тайного Сыска проверят записи дорожных камер и доложат, что новоиспеченный Великий Князь Александр Игоревич Шувалов почил в бозе. Точнее, в мутных водах Москва-реки.

Я плыву под водой и бесшумно поднимаюсь на поверхность воды под мостом. Вдыхаю живительный воздух полной грудью и внимательно прислушиваюсь. Судя по всему, сброс человеческого тела в реку проезжающих мимо водителей не заинтересовал: я не слышу ничего, кроме грохота проезжающих над головой автомобилей.

Я раздеваюсь, стуча зубами от холода, завязываю вещи в отяжелевший от воды узел, и плыву к условленному месту у бетонного отбойника, где безопасники Берестова спрятали пакет с парадным родовым мундиром, короткий гидрокостюм, портативный буксир, фонарь и маску для подводного плавания.

Надеваю гидрокостюм и маску, пристегиваю пакет с одеждой к буксиру и сжимаю зубами жесткий загубник трубки. Берусь за руль, напоминающий мотоциклетный, запускаю двигатель и начинаю движение. Гидрокостюм не защищает от холода полностью, но ледяная вода Москва-реки не обжигает кожу на груди и дает возможность думать не только о вожделенном тепле.

Я вспоминаю, как плыл к Храму после операции в особняке Воронцовой, и лишний раз осознаю, что от меня прежнего не осталось ничего. Агента Симпы, действительно, больше не существует. Я все еще ценю чужие жизни и не считаю других людей грязью под ногами, но со временем изменится и это.

Убийство Шефа — яркое тому свидетельство. Он назначил встречу, чтобы поделиться информацией, которой располагал, одновременно планируя собственное убийство моими руками. Старик знал меня как облупленного и просчитал мои реакции наперед. И я сделал ровно то, что он запланировал: убил его, не в силах сдержать порыв мести. Убил и ничуть не раскаиваюсь!

Гребаный кукловод, Тьма его забери!

Я подавляю захлестывающую меня злость и возвращаюсь к спокойным рассуждениям, размеренно дыша через трубку и аккуратно подруливая под водой.