Часов до девяти от харчевни доносились счастливые детские голоса, перемежаемые и музыкой, и взвизгами, но всё хорошее когда-нибудь заканчивается и вот уже дети, усталые, но довольные и счастливые — потянулись назад, по домам. Только совсем уж маленькие возвращались в сопровождение матерей, а в основном — под присмотром старших братьев и сестер. Нетрудно было догадаться, что взрослые предпочли остаться на вторую часть торжественного открытия, с цензом — восемнадцать плюс. И грянувшая от первого торгово-развлекательного центра в этой эпохе песня на это недвусмысленно намекала. По всей видимости — ещё и громкости прибавили, для непонятливых и запаздывающих, на все Попадалово разносилось:

' Заходите к нам на огонёк

Пела скрипка ласково и так нежно

В этот вечер я так одинок

Я так промок, налей, сынок

Дома ждёт холодная постель

Пьяная соседка, а в глазах — похоть

Здравствуй, старый друг, метрдотель

Мадемуазель, привет, Рашель!' А. Розенбаум

Ермолов вот уже минут двадцать оббивал порог дома участкового — Маня задерживалась, прихорашиваясь. А когда она вышла — ахнул:

— Какая ты у меня!!!

— Какая? — Загадочно посматривая на него, спросила Маня, накручивая на палец завитый с помощью плойки локон. Это была целая спецоперация, накрутить кудри в медцентре, где было электричество и не попадаясь на глаза Лёхе прошмыгнуть домой в платочке, чтоб вечером предстать перед ним во всей красе. Сразив наповал.

— Отвал башки! — Честно сознался подполковник, решив, что никакие куртуазные комплименты его эпохи не в силах выразить всю гамму охвативших его эмоций. А вот одно из часто употребляемых Егором выражений подходило лучше всего.

Мария довольно тряхнула головой, церемонно взяла его под руку и они заторопились на звуки музыки. У самого павильона их перехватил Егор, посетовал, что Ксюша отказалась от посещения этого мероприятия. Девятый месяц беременности — хороший аргумент для отказа посетить кабак. Маня её решение одобрила, ну а Егора взяли в свою компанию, чтоб не скучал или не влип опять во что-нибудь, без присмотра. У него это как поздороваться, и как всегда — ничто не предвещает…

— Какая же из вас пара, прямо глаза и душа радуется! — Не удержался Егор от комплимента, по быстрому докуривая самокрутку у дверей харчевни, в то время как Маня с Лёхой его терпеливо дожидались. — Ты, Лёха, правда страшноват, не дай бог такого ночью в переулке встретить. — Заметив возмущение приятеля, примирительно добавил. — Зато любой мудак десять раз подумает, прежде чем в сторону Мани косо посмотреть, не говоря уже о подкатах! У меня как камень с души упал, когда вы познакомились! Манюнь, а ты чо как овца кудри накрутила? Такие волосы шикарные и плойкой уродуешь!

— Бросай свой хабарик и пошли уже! — Почти прошипела Мария.

— А знаете, дорогие родственники, за что я вас особенно люблю?! — Сделав эффектную паузу, дождавшись любопытства в глазах пары, затушил окурок в урне и покровительственно продолжил. — Вот вы по отдельности просто невыносимые, Маня язвит беспрестанно, ты, Леха, тоже не подарок и за словом в карман не лезешь. А когда вдвоем, так прямо идиллия какая-то, аж сердце щемит от умиления! Ну чо встали, я же любя! Пошли окунемся в чад и угар кутежа!

Егор шагнул в харчевню, а Маня, придержав кавалера за локоть — с настороженностью шепнула: «Лешь, присмотри за этим клоуном, пожалуйста! У него такие куражи обычно или сутками за мелкое хулиганство заканчивались, или побоями различной степени тяжести, для всех участников…»

Глава 5. Вжик, вжик, вжик — уноси готовенького …

Южный Урал, май 1797 г.

Павел Александрович Строганов из семьи поначалу крупных промышленников, затем аристократов — родился в предместьях Парижа и своим родным языком считал французский. Не было бы счастья, да несчастье помогло — семейный разлад между родителями привел к тому, что в 1779 году вся семья возвратилась в Россию. Матушка вильнула хвостом и пустилась во все тяжкие, оставив мужа и сына ради бывшего фаворита Екатерины Второй, удалившись в имение Братцево. А отец, дабы не травмировать детскую психику — отправил малолетнего сына под присмотром воспитателя Жильбера Ромма в путешествие по России. Говоря простым языком — родитель отделался от воспитания сына, поручив его заботам наёмного работника. С глаз долой, из сердца вон, чтоб о ветреной жене не напоминал и не отвлекал от великосветской жизни…