Но несмотря на показную строгость, всё-таки плеснули графу сто грамм настойки на золотом корне, больно вид у него был непрезентабельный. Словно не от мира сего, и то ли сейчас самоубиваться кинется, то ли на окружающих. Родиола розовая ли подействовала, слова ли императора дошли наконец — но Строгонав порозовел и стал проявлять признаки адекватности. По крайней мере, когда его спускали в погреб — оживился и засуетился. Пришлось казакам его тормознуть и проверить на наличие колюще-режущего и предметов, которые можно использовать в качестве удавки.

Спустившись, Павел поначалу ничего не смог разглядеть, что и не мудренно — с солнца, хоть и вечернего, да в полумрак подпола. Тут же налетел наследник, обрадованный появлением друга детства. Принялся тормошить и расспрашивать, потом с неуверенностью обернулся к Егору:

— Господа, я считаю, что возникло недоразумение, которое в наших силах разрешить здесь и сейчас! Предлагаю вам отринуть все былые обиды и заключить мировую!

— Я тогда ещё за пивом! — С готовностью поднялся Гнидослав и полез из погреба.

Егор, которого уже начало отпускать, напутствовал его благожелательно: «Давай-давай! И нож захвати, нам тут Маня с цесаревнами окорок принесли, чай не звери, зубами рвать!» Скривившись, поднялся с топчана, криво улыбнулся разбитым ртом и протянул руку Строганову:

— Егор! Ты это, не держи зла! Просто пялился ты на меня весь вечер, потом смотрю, шуруешь ко мне. Да так целеустремленно, что сразу понял, не на белый танец приглашать спешишь. Ну а у нас так говорят, что дружба, начавшаяся с мордобития, крепче всего!

— Павел Строганов! — Граф так же криво и вполсилы улыбнулся, чтоб короста на губе не треснула и протянутую руку дружбы пожал. — И ты меня прости, нашло что-то, виноватых хотелось найти. А в себе разобраться недосуг было…

Уже через два часа расстрига лез вверх за очередным кувшином, а наследник со Строгановым насели на Егора, чтоб рассказал им о тюремных порядках, как оно там, в будущем. А всё Никита, ляпнул, что Егору в местах не столь отдаленных не впервой находится, как мелкоуголовному элементу. Егор оскорбился: «Ты чо, шнырь, я по тяжкой чалился!» В общем, сдался и уступил уговорам. Сидевший в комнате наверху Савва за книгой — даже оторвался от чтения, прислушиваясь к тому, что происходило в погребе…

— Первым делом погремуха! — Просвещал Егор с любопытством внимающим собеседникам. — Вот Никита у нас Депутат, наследник пусть будет Некромант. Гнидослав, гм, ну тут погоняло излишне, и так нормально.

— А ты кто тогда? — Строганов освоился и сейчас уже забыл о своих недавних инсинуациях в адрес потомков.

— Я Химик! — С гордостью представился Егор и задумался над тем, как окрестить графа. — Пашка, Павел, ммм, какую же тебе погремуху прилепить…

— Только не Павлик! — В памяти графа всё ещё был свеж разговор с императором, и даже изрядное количество пива не залакировало послевкусие той беседы.

— Вооот! — Обрадовался Егор. — Будешь тогда Паулюс! Ты же учил немецкий? Нормальное погоняло, козырное!

В это же время вечером Серёга наткнулся в харчевне на казака, который должен был сторожить ИВС. И с изумлением узнал, что там никого нет. Дружинник удивился ничуть не меньше:

— Да чо их там сторожить то?! Наш Егор же там, Васька опять же с Саввой приглядывают, чо с ними будет? Перестраховщик ты, Серёга!

— То есть, оставить арестантов под присмотром ссыльного пивовара, попа-книголюба, это нормально по твоему? А ничего, что там то же пиво под боком? А если с наследником чего случится?! Все под трибунал пойдем!

— Да не гони! Мы их осмотрели на предмет ножей же! И даже хоть что-то, отдаленное похожее на шнурки и ремни изъяли!

Участковый взялся за голову: «С кем работать приходится!»

Глава 9. Нам песня строить и жить помогает!

Южный Урал, июнь 1797 г.

Вчера вечером участковый внял убеждениям казака, утверждавшего что с арестованными ничего не случится. А голос долга — залил пивом, все три сорта продегустировал, и не по разу. Но сегодня утром встал пораньше, решив лично проверить условия содержания и состояние сидельцев. До визита императора, который должен был объявить свою монаршую волю — все на борьбу с клещом! И на свободу с чистой совестью, после окончательной зачистки всей территории.

Преступал порог дома Вацлава и Савва морально подготовленным — Егора знал с детства и был готов к любым сюрпризам. Лишь бы наследник был цел и невредим, хотя бы визуально, всё остальное решаемо. И действительность его ожидания оправдала — Саввы давно не было (к делам церкви он относился ревностно), Вацлав чем-то гремел в амбаре-пивоварне, а арестованные вместо погреба дрыхли мертвецким сном в самом доме.

— Ты чо под кроватью делаешь?! — После бесплодных попыток разбудить брата или наследника со Строгановым, Серёга вытащил из-под кровати Никиту. — Почему не в камере?