В обратную дорогу до столицы Павел Петрович, не отягощенный семейством — добрался в два раза быстрей, чем весной ехал на Урал. И уже в начале августа из столицы стали приходить известия и пресса, утоляя информационный голод потомков. В частности, наконец достоянием общественности стало появление потомков, о чем газеты писали открытым текстом. Хотя скупо и без излишних подробностей. Видимо, после утечки информации к туркам, а от них и дальше — решили, что шило в мешке не утаишь и стали играть на опережение.

Полученные на руки козыри Павел Петрович принялся разыгрывать вдумчиво и не торопясь, не выкладывая все сразу. В газетах появление гостей из будущего признавали, возносили хвалебные оды мудрости и проницательности императора, взявшего этот феномен под личный и неусыпный контроль, а население страны просили сохранять спокойствие и выдержку: «Российская империя выстояла в веках, состояние и благоденствие её граждан весьма приумножилось, чего нельзя сказать о остальных державах…»

По мере распространения этой вести по городам и весям страны — население ждал очередной этап задуманной императором компании, по легализации потомков и радикальных перемен в обществе. Ну а то, что внешняя политика империи кардинально изменилась в связи с появлением пришельцев — об этом газетные статьи только что не кричали. Тут и подробное освещение на страницах быстрого судебного разбирательства над английским послом и примкнувшей к нему камаральи, и последующая казнь. Факты были неоспоримы, преступный умысел доказан стопроцентно, а виновники каялись и просили снисхождения.

Однако публика, шокированная подробностями (особенно их грамотной подаче в СМИ) — требовала крови, желательно на лобном месте и самодержец чаяние народных масс не обманул. Уитворт и его высокородные подельники из российской знати были без излишней жестокости повешены, а имущество конфисковано. Резонанс общественного мнения был такой, что даже родственники заговорщиков поспешили откреститься не только от их преступных умыслов и деяний, но и от самих личностей. А вишенкой на торте стала тотальная высылка всех иностранных послов, с убойной аргументацией от коллегии иностранных дел (впрочем, уже переименованное в министерство), перепечатанное в газетах.

Заявление не было пространным и несло ясный посыл всем «дружественным» и недружественным странам: 'Волею Божией, из дали веков — получен зело полезный механизм, верно определяющий, лжа ли извергается из уст человеческих, али правда. Прибор сей, именуемый полиграфом (далее обозначаемый как детектор лжи) — имеется не в единственном экземпляре и при известной сноровке — будет изготовлено столько копий, сколько потребно. Отныне все сношения с послами иностранных держав (а ряде случаев и частных лиц) будут осуществляться только после проверки на этом механизме…

У самого Егора при чтении этого пассажа неизменно возникало состояния неконтролируемого хохота. Ещё бы, ведь не только соавтором этой идеи являлся, но и руку к его изготовлению приложил. Положа руку на сердце, основная работа над этим «детектором лжи» выпала на долю шорника, который из окрашенной в черный цвет кожи изготовил практически полный аналог костюма двадцать первого века, для БДСМ-вечеринок, украсил его заклепками и шипами. А Егор только пожертвовал десятком светодиодов, впаяв их в текстолитовую плату, должную изображать приборную панель. Да несколько кусков старого кабеля, ни к чему больше негодного — припаял к заклепкам на сбруе и к плате. Ахинея полная, с точки зрения искушенных в этой теме жителей будущего, но в данной эпохе смотрелось весьма футуристично — черная кожа, металлический блеск заклепок и шипов, перемигивающаяся разноцветными огоньками панелька. И кляп с красным шаром во рту подвергнутого испытанию посла…

Глава 17. На манеже всё те же…

Санкт-Петербург, август 1797 г.

Несмотря на явные симпатии простого люда, разночинцев и небогатых дворян к политике, проводимой императором — гражданское общество было далеко от согласия. Больше того — находилось на грани раскола. Заговор под патронажем английского посла Уитворта, блестяще раскрытый ведомством Макарова — являлся даже не вершиной айсберга, а так, всего лишь одной льдиной, несущейся по набухшей мутной водой в половодье реки, среди множества себе подобных.

Вернувшийся с Урала Павел Петрович сосредоточился на неотложных делах, скопившихся в его отсутствие, а безопасностью его императорского величества занимался руководитель тайного приказа, работая с агентурой и выявляя заговоры, да солдаты с казаками в охранении. А личной гвардией были молодые казаки, большей частью — подростки, привезенные из Троице-Саткинского завода, где их с осени гоняли под началом Пантелея. Выбирали лучших, а в последние несколько месяцев, после известия о прибытии императора — готовили под определенную задачу, курировал программу лично полковник Ершов.