Незваных гостей обвивают хвосты, поднимают над головой Клессы. Черные объятия медленно смыкаются, демон дает пленникам время осознать, что сейчас произойдет с их внутренностями, чтобы заползающий в черепа ужас убил раньше щупалец.

– ...коня тебе в езду, петух уевшийся!.. – Самое приличное из словесного шторма Тимориса, видимо, понял, что все, решил напоследок провести ментальную атаку, испортить Клессе настроение на ближайший месяц.

Хвост вырывает у Тимориса саблю, клинок исчезает в черном заплетающемся клубке, хруст – и сыплются ледяные осколки. Тиморис в отместку обогащает набор слов. Во взгляде Клессы – удивительная смесь спокойного бешенства, или бешеного спокойствия. Скручивает сильнее, у Эгорда перед глазами мутнеет, сейчас закричит...

Хвосты поднимают до потолка, хватка мгновенно обмякает. Миг дурманящего облегчения, полета... Удар о ступени алтаря, дикая боль, Эгорд вскрикивает, катится вниз, Тиморис, кажется, тоже...

Клесса возвышается у алтаря, темный, широкий, в тоже время изящный, как статуя победителя. Хвосты стелятся у пола, будто морские волны в ночь.

– Ну все, прощай, дружище! – с чувством говорит Тиморис, отползает с Эгордом к стене, ноги волокутся бесполезным грузом. – Глядишь, на небе свидимся! Хотя меня, наверное, пнут вниз, к этим краснозадым, чтоб их... Ладно, может, окажусь в плену какой-нибудь симпатичной демонессы...

Вой прижимает людей к стене, Клесса кидается вперед, черные острия хвостов наперегонки летят в Эгорда и Тимориса, пронзить как масло.

В мизинце от лиц живые стрелы замирают, Клесса останавливается, его даже слегка отталкивает. Долгая минута немого замешательства, демон словно растерян, хочет пошевелиться, начать уже что-то делать, но... Но что? Эгорд меняет гнев на сердитую задумчивость, вглядывается в Клессу...

В глазах демона рождается осмысленность и... настоящая растерянность...

Хвосты опускаются, ползут назад.

Острые глаза Клессы чуть округляются, наливаются мерцающими, как звезды, бликами. Эгорд, затаив дыхание, пораженно всматривается в этот блеск.

Камалия!

Ее последний удар в мысленного двойника Клессы все же отразился в реальности. Что-то в голове демона случилось, тот сбит с толку некой мыслью, нужно не упустить момент. Эгорд лихорадочно рассчитывает, как быстро удастся вытащить меч, кинуть в голову...

Клесса вздрагивает, из груди монстра торчит стрела.

Глаза демона смотрят на Эгорда непонимающе и с горечью, эти чувства передаются воину-магу. Горечь того, что с Клессой гибнет и последняя частичка Камалии.

Но откуда стрела? Чья?

Из груди, живота, горла Клессы почти одновременно вырастают пять стрел. Каждая с узорчатым наконечником, будто сплетенным из стального плюща, окутана легким, как шелк, фиолетовым пламенем.

Клесса падает.

В окне – девушка. Широкий блестящий плащ, треугольник капюшона оттеняет лицо, глаза сияют как два вылепленных из снега солнца. Отсвечивают пластины и кожаные ремни нагрудника, на полотне набедренника золотыми и серебряными нитями вышит сложный рисунок, за бедрами две небольшие прямоугольные сумки, высокие остроносые сапоги сверкают бликами стальных ребер, остальное тело открыто, кожа темная как сумеречный воздух.

В руке покачивается лук, даже эффектнее хозяйки, ростом с нее, середина мощная, из чего-то тусклого, сероватого, вроде кости, по линиям узоров как по жилам течет лиловое сияние. Тетивы нет, по краям массивные как у алебард клинки, объяты туманной синей аурой, лезвия словно крылья сказочной стрекозы, сталь усеяна мельчайшими переплетениями символов, будто ковал не человек, а сотни кузнечиков.

Руки Эгорда хватают за стену, заставляют тело подняться.

– Не может быть... Просто... не может...

Девушка тонким прутиком спрыгивает в зал, бесшумно приземляется на колено, плащ оседает ровным слоистым облаком.

– Не верю...

Белоснежный взгляд вынуждает Эгорда стиснуть голову в ладонях, вот-вот сойдет с ума, девушка плавно встает, будто вытекает из пола столбиком ртути.

– Милита...

Из памяти всплывает мертвая Милита, полумрак свечей на кухне, домашнее платье, бледная как снег кожа, в руке флакончик яда... Только сейчас приходит понимание: это не яд. Милита, что ты наделала...

Девушка подходит к воину-магу.

– Здравствуй, Эгорд.

Голос с мощным эхом, словно хор, чувствуются хищные нотки.

– Милита, зачем ты так... надругалась над собой?..

– Это вместо благодарности? – усмехается лучница. – Спасла тебе жизнь, если не заметил.

– Ты стала нежитью!

– А мой муж, – шипит Милита, – стал куском гниющего ужина для червей!

– Тот флакон... не яд?

– Как видишь.

Милита саркастически улыбается, губы вздрагивают в оскале.