Эгорд смотрит на протяжную полосу пены, водная масса пытается обрести равновесие.

– У спрутов брачный сезон. Они сейчас близ поверхности, через месяц вернутся на дно.

Давит глухой вой. Тихий, но уши заткнуть хочется.

– Хотел добыть подарок для самки, – объясняет Эгорд.

– Так и знал, что все беды от баб, – ворчит Тиморис.

– Баба только что спасла от смерти, – насмешливо замечает Милита.

– Ага, сама же туда и завела!

– Зато с едой.

Рыбы по-прежнему копошатся в пасти дракона. В черепе много лазеек, по всем законам добыче положено вываливаться, но лиловая пелена держит.

Спустя полчаса впереди наперебой кричат птицы.

– Глядите.

Эгорд указывает на стайку белых, плоских, как сабли, птиц с красными клювами.

– Чайки. Значит, неподалеку рифы.

Птицы пронзают воду, шипучие брызги вызывающе громкие, никого не боятся, выныривают как стрелы, тоненькие клювы стискивают жирных рыбин прочно.

Тиморис осторожно спрашивает:

– Разве они не боятся... этого...

Машет руками, изображая щупальца.

– Слишком мелкие, спруты на таких не охотятся, – отвечает Эгорд.

Из-за горизонта и впрямь вырастают рифы разной длины. Будто великан из темного гранита тянет в небо пальцы. Вокруг маячат крикливые птичьи силуэты.

Милита сажает дракона на самый высокий риф. Чайки слетают как пух с одуванчиков, громко возмущаются, через какое-то время суета стихает, птицы вновь чистят перышки, топчут насесты, будто нет рядом никакого дракона.

– Привыкли, – понимающе кивает Эгорд. – Здесь до нашествия часто плавали корабли.

– Эй, а если нас длинный схватит?! – Тиморис с ужасом смотрит в темные водяные недра.

– В отличие от тебя, балбес, я всегда настороже, – отвечает Милита. – В крайнем случае, бросим ему тебя, пусть ломает зубы, а сами успеем улететь.

– Спасибо, ты мне тоже нравишься, – огрызается Тиморис.

Милита мановением руки подзывает рыб, их несет фиолетовое сияние. Над ладонями девушки добыча сливается в крутящийся шар, блестящие тела бьют друг друга, Тиморис отмахивается от брызг и чешуек.

– Берите, – говорит Милита.

Эгорд выхватывает трех рыб.

Лицо Тимориса светится жадно, воин сгружает трофеи на колени, зажимает в подмышках, гроздья увесистых пучеглазых рыбин висят в руках. Шар заметно разрежен.

Тиморис озирается.

– А как жрать-то? Костерчик тут развести еще можно, если согнать чаек, а вот дрова...

Белоснежные глаза Милиты превращаются в черные провалы, немертвая открывает рот, сверкают клыки. Рыбий шар замирает, существа дрожат как в агонии, стремительно худеют, чешуя и плоть превращаются во что-то черное, рассыпчатое, потоки «золы» стягиваются в рот Милиты.

Скелеты рыб плавают в сиреневом огне. Глаза Милиты вновь наливаются белым.

Немертвая облизывает губы.

– Вкусно.

Тиморис чуть не роняет съестные богатства, рожа бледная, взгляд примерз к Милите.

– Только м-меня так не ешь, – стучат зубы.

– Хорошо, съем как обычно, ножом и вилкой, – улыбается немертвая.

– Милита права, – говорит Эгорд.

– Меня надо съесть?!

– Нет, съесть надо рыбу, но придется по старинке. Возиться с костром, готовкой и поеданием нет времени, да и место небезопасное.

Тиморис вздыхает, из-за сапога неохотно появляется ножичек, воин уныло вырезает на чешуе руны.

Эгорд делает то же самое. Через некоторое время от рыб остаются лишь кости, воин-маг передает часть энергии Тиморису.

Воин выглядит бодрее, настроение приподнятое.

– А что, ничего. Но все равно скучаю по вкусу жареного мяса, рыбки, а еще бы пивка...

– ...и одеяло с девкой, – дразнит Милита. – Не в той компании, дружок.

– А-а, ерунда, – отмахивается Тиморис, развалившись на гребне. – Прибьем этого Захрюка и пойдем кутить!

– Жаль огорчать, но вряд ли доживешь, смертный. Да и на твой счет, Эгорд, сомневаюсь. Впереди столько преград, что без смертей с нашей стороны не обойтись. А ко мне смерть равнодушна.

Эгорд и Тиморис переглядываются.

– Спасибо на добром слове, подруга.

Тиморис водит по лезвию копья маленьким точильным камнем.

– Даже нежить смертна, если постараться, – говорит Эгорд с холодом.

– Ну, стараться не позволю, – спокойно отвечает Милита. – И потом, даже если к Зараху доберемся вместе, никто не посмеет убить его, кроме меня. Запомни, Эгорд: Зарах мой.

– Не время делить медвежью шкуру.

– Все равно запомни!

– Так, мстители, – властно кричит Тиморис, – весь дракон в рыбьих костях, надо бы их за борт!