Шрифт:
Вот же бесово болото, а ведь желание Милиты разгромить магов и жажда Тимориса до простых человеческих радостей – тоже из-за амулетов! Чтобы никто не покинул остров! Надо срочно сорвать эту мерзость с их шей...
– Одевайся, – быстро говорит Эгорд. – Мы улетаем.
Спешно ныряет в штаны и рубаху, заматывается в кожаные подкладки, щелкают застежки доспехов и ремней. А ведь останься разум чистым, уже давно бы сообразил, чем дело пахнет, Наяду в охапку, Милиту и Тимориса за шиворот, на дракона – и поминайте, как звали.
– Эгорд, меня все равно... – обреченно начинает Наяда.
Воин-маг затыкает ей рот крепким, но нежным поцелуем.
– Прорвемся.
Хватает за руку, бегут к двери.
Пальцы обрастают иголками инея, заклинание сорвется на всякого, кто не захочет проявить дружелюбие.
Открывает дверь.
Сверху в лицо смотрит кошмарное чудовище. На синей коже пленка слизи, провал рта венчают щупальца, среди бликов лысины – черные глаза. Инистая рука Эгорда опускается, воин-маг смотрит на страшный танец щупалец, не пошевелиться. Чудовище качает мощными клешнями, столбы ног книзу расширяются как две горы, на спине огромная тяжелая конструкция из гигантских щупалец, вееров и шипов, оттуда вылезают и прячутся обратно всяческие морские твари…
В коридоре напуганные люди, лица исчерчены тенями: грустный, но решительный Деймус, злорадный Волдур, заплаканные девушки, так настойчиво липшие к гостям...
Пронзает жуткий вой, в невидимые раны заползает густой черный страх, глаза Эгорда прикованы к бездне в пасти чудовища.
Тело безвольно вянет...
Сзади долетает крик девушки...
Часть 2. Глава 14
Сознание возвращается медленно, болезненно.
Небольшой купольный зал с мелкими ромбиками окон, внутрь проникает свист ветерка и кусочки пейзажа – краешки скал, чайки, вода... щупальца.
В центре каменная тренога в виде гидры, на головах, что образуют чашу, покоится черная сфера величиной со стенобитное ядро.
Эгорд прикован к стене, браслеты вгрызаются в запястья и лодыжки, в простенках висят Милита и Тиморис. Воин храпит, на Эгорда смотрят белоснежные глаза нежити.
– Доброе утречко! – язвительно цедит Милита.
– Где мы? – хрипит Эгорд.
– Угадай с одного раза.
– Крепость магов?
– Мансарда, выше только небо. Радуйся, тут очень живописные виды на океан и этих серых тварей.
– Мама, где я?! – вопит Тиморис, бешено озирается. – Мы умерли?!
Немертвая пожимает плечами.
– Лично я – да. И вам осталось недолго, если не выбраться.
– Мы в башне магов, Тиморис, – отстраненно говорит Эгорд, взгляд в одну точку. – Нас все-таки схватили.
Тиморис бьется затылком о стенку.
– Вот же бесы! Ну, хоть погулял напоследок... Почему-то это успокаивает слабо...
– Эй, а почему ты в доспехах? – спрашивает Милита. – Твои шлюшки не раздели?
– Сама ты... Да я свалился еще за столом, меня, наверное, в комнату приволокли да так и бросили. А почему в доспехах ты?
Тиморис осматривает Милиту взглядом скульптора, останавливается на груди.
– Хм... Ну, хотя доспехов на тебе и так не очень-то...
Милита пробует пошевелить руками и ногами, но удается лишь беспомощно извиваться, набедренные и нагрудные пластинки тихо звенят, плащ тяжело качается, на его темном фоне девушка смотрится особенно выразительно.
– Пялься-пялься, потом глаза-то выколю.
Тиморис улыбается хитро.
– Если выберемся.
Милита оставляет попытки, из-под волос стон:
– Поверить не могу, меня победил какой-то уродец!
– А как все было-то? – осторожно интересуется Тиморис.
– Ворвалась в комнату синяя тварь со щупальцами, я даже не успела выхватить лук. Сначала этот... кальмар начал выть, стало жутко, но взяла себя в руки, вцепилась в лук, и тут из-за его спины щупальца! Меня оплетают, все вверх дном, а потом удар по затылку.
Эгорд почти не слушает.
Наяда... Что с ней? В мыслях ее печальное лицо, слова о предчувствиях, которые всегда сбываются...
– Все из-за проклятых побрякушек старика, – сокрушается Милита. – Только теперь поняла, идиотка...
– Какая сегодня самокритичная, любо-дорого послушать, – довольно говорит Тиморис. – А что за побрякушки?
– Амулеты, идиот!
– А... ну да. Эй, Эгорд, чего такой хмурый?
– Вообще-то мы в плену, если не заметил, – ворчит Милита. – Вполне причина быть хмурым.
– Зато живые!
Эгорд с трудом вырывается из тягучего вихря мыслей о Наяде.
– Я тоже был сам не свой из-за амулета. Ночью сорвал... и как прозрел! Но поздно, чудовище уже было за дверью.