С сердца падает скала, грудь наполняется воздухом легко, за такую весть Эгорд готов темному магу расцеловать полы сутаны, да железо мешает. Даже согласен на вечность в крепости, лишь бы знать, что с Наядой все хорошо, сидит в мельнице, слушает гул жерновов, смотрит на переливы океана и неба...

Приходит догадка, что эти трое магов не всегда были темными. Характеры не самые худшие, от нынешней Милиты яда больше. Да и Наяда говорила, что маги избавили от болезней, дали урожаи и долгие года жизни. А темные маги не умеют лечить, растить и вообще создавать. Может, бывшие жрецы света.

Лысый дергает за рукав словоохотливого коллегу.

– Хватит болтать, идем уже!

– Ну куда же вы? – протягивает Милита жалобно, с каким-то странным томным оттенком. – Побудьте немножко, прошу, нам же страдать целую вечность, в страхе, одиночестве...

Длинноволосый маг пробегает по девушке взглядом раз-другой, чешет подбородок.

– А что, можно и побыть.

– Тебе что, нечем заняться?! – накидывается лысый.

– Да ну тебя!

Косматый с улыбкой отталкивает злыдня, сандалии стучат на пути к Милите.

– Видишь, дамочке страшно, надо успокоить...

– Да, – постанывает Милита. – Успокоить, убаюкать, как ребенка... Кстати, а почему здесь ни одного ребенка? Так грустно, люблю детишек, а понянчиться не с кем...

– Эта сказка страшная, девочка, вряд ли понравится.

– Жалко детишек, – ноет Милита, – я должна знать, сердце не на месте...

Лысый хватается за череп, глаза к потолку:

– Ямор подери, наложниц ему мало!

– Ты уже знакома с Ударагом, – говорит длинноволосый, пальцы теребят краешек плаща Милиты.

Девушка медленно, но непрерывно изгибается.

– С кем?

– Существом, что пленило вас троих.

– Да, близко знакомы, – шепчет Милита. – Хватка у него будь здоров.

– А когда-то был человеком. Мы превращаем младенцев в саффлов, так они называются. Удараг – их предводитель, одно из наших лучших творений. Жаль, не все дети выживают после трансформации, но ничего не попишешь.

– Да, грустно, – хныкает Милита. – Чувствую себя в этих оковах никому не нужной, беспомощной... Если кто решит сделать со мной что-то... непотребное, даже не смогу воспротивиться...

У Тимориса глаза вытягиваются на стебельках, отвисшая челюсть качается маятником, взгляд пожирает Милиту, как у пещерного изгоя, который десять лет не видел женщин. Даже Эгорд выходит из транса, смотрит настороженно, Милита слишком уж разошлась: сумрачное тело в движении, будто затекло, ищет удобную позу, веки полуопущены, из приоткрытых губ – сладострастные вздохи...

Лысый маг закипает, лицо красное, зубы стиснуты в волчьем оскале. Пальцы впиваются лохматому в плечи, разъяренный маг отшвыривает напарника за спину, нос как клюв целится в Милиту.

– Хватит! – гавкает. – Узнала все?!

– Еще вопрос, – голоском доброй феи звенит девушка. – Сколько этих самых... эээ... саффлов уже создано?

– Три сотни! Все?!

– И они здесь?

– Да! В подземелье! Все?!

– Еще один вопрос, пожалуйста, – пиликает пленница, глазки лучатся нежным солнечным светом.

– Быстрее!

– Скажите, зачем вы делаете этих существ?

– Помочь Владыке Зараху завоевать мир! Он наградит неисчерпаемым источником силы, демонической магией!

– А еще горами еды, морями вина и ордой прекрасных демонесс, – глотает слюни лохматый.

– Заткнись! – рычит лысый.

– Еще один крохотный вопросик, умоляю, последний коротенький вопросик, – скороговоркой чирикает Милита.

– Говори, нежить!

– Где логово Зараха?

– В драконьих землях! А потом вниз!

– Это как?

– Логово Зараха – это черная бездна! Падать очень долго, не меньше суток! Там демоны, драконы и прочие создания Зараха и Темного Ордена, которые вот-вот сотрут в пыль этот слабый мирок! Теперь, наконец, все?!

– Все!

Милита пронзительно кричит. Ее окутывает фиолетовое пламя, рот растягивается как у рычащей пантеры, сверкают кривые конусы клыков. Башня содрогается, лысый заносит лапищу, с пальцев готов сорваться смертельный луч.

Крыша с грохотом проламывается, плиты осколков проносятся между людьми, из бреши выстреливают пылевые облака, врывается гибкая спрессованная колонна белых костей в лиловом пламени, Эгорд узнает дракона, верного слугу Милиты. Челюсти выбрасывают густой трескучий поток рыб-нежитей, твари обвивают лохматого мага костяным шаром, скользят, клокочут, жертва даже не успевает крикнуть, сквозь тучу бьющихся жрущих скелетиков сочатся ручейки крови с мякотью.