Девушка кидает на меня еще один гневный взгляд перед тем, как двинуться вглубь вслед за мужчиной и «Полым прислужником». Не отвлекая Мерека, она достаёт из его просторной сумки сухой, незажженный факел и спешно поливает его верхушку чёрной, вязкой, масляной жижей, после чего Мерек любезно поворачивается и чиркает огнивом.

Коридор омывается жёлтым светом, который открывает вид на свернувшегося в клубочек под неким широким постаментом Прислужника и два прохода по обе стороны от этой милейшей — по мнению Мерека — картины.

— Уютненько, — шутливо усмехается тот и подходит ближе к Прислужнику. — Болмет, время вставать, у нас ещё куча-куча дел! — он хлопает ладонью по колену, подзывая мертвеца, словно собаку.

Прислужник послушно поднимается на ноги, а одновременно с этим в помещение наконец доползаю и сам. Где-то внутри меня загорается любопытство; не видел подобной резьбы нигде ранее, потому к постаменту ползу быстрее и с большим энтузиазмом. С усилием поднимаюсь на ногу, дабы рассмотреть верхнюю часть изваяния, и издаю задумчивый звук.

— Это выглядит, как отверстия для… рук… — отмечает Аммия, освещая крышку факелом.

Ей становится неуютно от того факта, что кто-то смог додуматься до… такого. Кто станет отрубать две пары рук, а главное для чего? «Возможно, здесь нужны руки манекенов, или что-то вроде того» — проносится в ее голове, пока она подносит пламя поближе к странному механизму.

Провожу кончиками пальцев по выемкам. Не покидает ощущение беспокойства, которое усиливается, когда больше рассматриваю выемки и орнамент. Не встречал такого. Не знаю, какому Богу может предназначаться такое подношение… Но выглядит как что-то, подобное идеалам Мёртвых Богов.

Кажется, на пару секунд всё замерло. Тишина, давящая тишина — вот что было неизменно. Даже Прислужник в набедренной повязке подозрительно затих, видимо учуяв напряженность всей ситуации. Продолжал молча разглядывать странный механизм, Мерек нервно оглядывал ветхое помещение, что, к слову, выходило плохо, учитывая ограниченный свет от факела, а Аммия продолжала беспокойно размышлять о выемках, иногда поворачиваясь, дабы взглянуть на компаньона и убедиться, что ей не одной сейчас до смерти жутко. Тишина давит всё сильней.

Они надеются, что кто-то из них произнесет хоть слово, однако этого всё не происходит. В какой-то момент, наконец, слышится шуршание ткани, из-за чего они поворачиваются на звук, уже держа наготове оружие… Но оказалось, что это лишь Прислужник полез в общую сумку достать ещё немного еды.

— Болмет, фу! — восклицает Мерек, подходя к ожившему по воле магии мертвецу и грозно смотря на него.

Услышав такой тон, Прислужник сразу же перестал рыться и мутным взглядом посмотрел куда-то в сторону хозяина, в то время как он сам опустился на колени перед сумкой, чтобы проверить, много ли еды своровало глупое создание и стоит ли беспокоиться. Ему в спину смотрит только Аммия, я же не обременил столь глупую ситуацию своим вниманием, предпочитая водить кончиками пальцев по витиеватым символам, кропотливо вырезанным в камне. Из всех них смог распознать лишь знак поклонения Изотлу. Что и следовало ожидать.

— Опа, чё нашёл! — торжественно оглашает мерзавец, доставая из сумки… костяную руку. Кто, когда и при каких обстоятельствах решил, что взять её с собой будет хорошей идеей? — Давай попробуем засунуть её в эту дырку, а, Амми? — интересуется он у нее, специально обделив меня вниманием. Не то чтобы мне было до этого дело.

— Хм… — задумчиво протягивает, посмотрев сначала на механизм, а после на кости в руке. — А впрочем, хорошая идея, — соглашается она, на что Мерек уже более бодро подходит к выемкам, при этом грубо толкая меня плечом, из-за чего пошатываюсь, в последний момент ухватываясь за край конструкции, дабы не свалиться и — не дай Изотл — не сломать ещё и вторую ногу.

Мерек опускает останки в выемку, и лицо у него такое, будто он ожидает чуда или хоть какой-то ответной реакции от постамента, но… ничего. Он не меняется, не светится, и даже не издаёт никаких звуков. Гений выглядит немного разочарованным, из-за чего Прислужник подходит ближе и бездумно (а бездумно ли?) утыкается лицом в его плечо. Не знай владелец тварины том, что разума у нелюдя почти не осталось, подумал бы, что его утешают. Мерек треплет Прислужника по подпалённым волосам и улыбается, скрывая своё разочарование.

— Может, нужно вставить все три руки, чтобы постамент отреагировал? — сказавший отходит от постамента и оттаскивает Прислужника с собой, напоследок умудряясь пнуть меня в целую ногу и вновь вынуждая цепляться за самый край каменной плиты, дабы не рухнуть снова.

Сдерживаю гневный рык, снова подтягиваю себя наверх, поднимаясь, и несколько секунд пытаюсь отдышаться. Насколько бы ни был приспособлен, поднимать вес в таких условиях всё равно проблематично.