Наверняка это какие-то пикантные замашки. Для большего удобства, Первый Терзатель быстро перекидывает широкий шиворот за голову, после чего легко снимая ее с тощего тела, заставляя то вздрогнуть от пробежавшего холода, а также от полной беспомощности. Первый Терзатель проводит указательным пальцем по бледной шее. Он чертит воображаемую линию, начиная от шеи, после переходя на выпирающие ключицы, а в конце зацепившись за краешек повязки, оттягивая ее, явно с намерением заглянуть под нее. Резко, худое тело жутко вздрагивает, оттопыривается назад, подальше от противных рук, еле-еле держа равновесие, чтобы не рухнуть на пол. Такая реакция позабавила монстра, а потому тот так просто не оставит попытки оголить ребра. Вторая рука заново перехватывает прямую спину Мерека, снова дергает на себя, впоследствии не давая и шанса на то, чтобы в следующий раз просто так взять и увернуться.

Грудь Мерека лихорадочно поднимается и опускается, а его тяжелые вздохи слышны даже в конце комнаты, из-за чего тот лишь сильнее нервничает и вжимается в стенку. Даже несмотря на то, как быстро дышит, воздуха ему явно не хватает. Но Первый Терзатель, видимо, не замечает этого, а возможно он просто не хочет этого замечать, предпочитая воспользоваться судорожным состоянием мужчины и резко растянуть ткань на груди, почти полностью её срывая. И дыхание на миг пропало. Многочисленные длинные порезы украшали грудную клетку. Они были глубокими, что можно заметить по тому, насколько рубцы отличались цветом от кожи, и без того бледной. Но, кажется, Первый Терзатель не слишком отвращается, наоборот, охотно тянет ладонь, дабы потрогать такие страшные отметины на коже. Он водит по ним пальцем, рисуя из каждого шрама линии. Мерек не хочет смотреть на это. Он не хочет смотреть на свое никчемное тело, потому, пользуясь шансом, отворачивается в сторону. Пара тонких, испачканных в крови волос спадает ему на лицо, делая ситуацию чуть лучше.

Однако всё не может быть лучше, слышит смешок от монстра, понимая, что за ним обязательно последует что-то неприемлемое. Так и случилось. Мерек ощущает, как пальцы сжимают его соски, стискивают их так больно, что хочется взвыть. И мужчина уже не может сдержать вскрик, давно застрявший в горле. Это ужасно, это мерзко, это… это так грязно.

— Ох… — с отвращением в голосе взывает к напарнику Второй Терзатель, не смея поворачиваться и смотреть на оголенное тело. Противно, по-человечески противно. — Когда ж ты закончишь… надо его просто съесть!

— Я только начал, — с непонятной интонацией в голосе заявляет монстр, убирая руки с груди и перекладывая их на тощие бока, поворачиваясь к ней. Он видит, как она хочет взглянуть ему в лицо, но не горит желанием даже смотреть в сторону.

Второй Терзатель вздыхает, на секунду разжимая запястье Мерека, но в тот же момент опомнившись и снова сдавив, почувствовав его ужасно быстрый пульс. Хотелось уже со всем этим покончить. Первый Терзатель, пожав плечами, снова возвращается к мучительным «ласкам». Он, вспоминая, какая реакция была у Мерека, снова возвращает пальцы на его соски, в этот раз надавливая на них, после чего поворачивая голову на лицо, что, оказывается, всё это время было отвернуто.

— А ну-ка, смотри на меня, — лживо-ласковым тоном тянет Первый Терзатель, убирая правую руку с груди Мерека и кладя её на подбородок, уже не так резко поворачивая бледное, испуганное лицо на себя. Монстр делал это даже не из жалости, просто захотелось посмотреть реакцию на такие действия.

А тот напрягает плечи, долго сомневается, но рука на подбородке заставляет самостоятельно повернуться… Так страшно смотреть в это приторно-смазливое лицо, которое лишь пару минут назад выражало непередаваемое безумие. Первый Терзатель усмехается, замечая то, насколько жалобными казались помрачневшие глаза. При обычных обстоятельствах, он даже во время побега от очередного изуродованного существа не сильно менял выражение лица, а тут-то какое раздолье! Глаза монстра долго смотрят в глаза напротив, после чего медленно переползают взглядом всё ниже и ниже. Он пробегается по всему телу, будто оценивая его. В мыслях всплывает идея раздеть Мерека полностью, и его руки уже тянутся к тощему, костлявому тазу, однако в голову ударяет более интересная идея. Сам Мерек, явно не понимая намерений, заерзал на месте, стараясь снова отвернуться, но когда Первый Терзатель начал поднимать взгляд обратно вверх, он, дабы не испытывать судьбу на себе, продолжил смотреть на него исподлобья. Первый Терзатель приближается к ребрам, ощущая его прерывистое и тяжелое дыхание. Его руки ложатся на худые плечи, а лицо спускается всё ниже и ниже, пока оно не останавливается сантиметрах в пяти от грудной клетки. Мерек не смеет отвести взгляда, он просто не понимает, что собирается сделать монстр.

Женская особь, чувствуя, что жертва пытается отдернуть руку, лишь сильнее её сжимает, за этим слыша жалобный гул скрипучего голоса. Однако он мгновенно затихает, а рука полностью расслабляется. Это напрягает и она, вопреки всему, все-таки поворачивается в сторону мужчин.

Она чуть не отпустила руку, когда смогла разглядеть то, из-за чего он так резко затих. Первый Терзатель проводил своим языком по правому соску мужчины. Второй Терзатель резко отворачивается, пытаясь стереть из памяти картину, застывшую перед глазами. Какая мерзость. А у Мерека просто захватило дыхание. Он не может вздохнуть, не может. Он чувствует, как теплый, мокрый, большой язык проходится по небольшому соску, как горячая слюна тянется от него до собственной кожи. Это невыносимо, просто невыносимо. Мерек ничего не понимает, совершенно. В голове одна каша из мыслей, боли и отвращения. Зачем Первый Терзатель это делает? Для чего все это? Неужели это приносит монстру неподдельное удовольствие?.. Но Первый Терзатель даже не собирается останавливаться, он убирает одну руку с хлипкого плеча, проводит ею по телу, спускаясь ниже. Он трогает шершавую кожу его тощего живота, трогает худые бока, а после спускается к тазу. Через ткань он трогает выпирающие тазовые кости, подергивает пальцем тонкие бинты. Их так хочется сорвать, наконец увидеть такое святое и чистое тело полностью, очернить его своими касаниями (знал бы он только, что очернять там уже долгие годы и нечего)… А ещё просто взглянуть на обнаженного Мерека.

Жертва же всё это время наблюдает за его рукой, и когда та касается худых бедер, он выгибается в позвоночнике, заставляя того немного отодвинуться от бледного тела. Но лишь ненадолго.

— Ну что же, — почти мурлычет монстр, надавливая на тазовые кости. Он вытягивается, становясь на одном уровне с его лицом, — готов к самой интересной части? — он приближается к чужому лицу, левой рукой убирает волосы в сторону, уже шепча на ухо. — Я обещал, что возьму тебя, — его шепот звучит одновременно угрожающе и слащаво, — но я не обещал, что это будет безболезненно.

Когда лицо приближается к лицу жертвы, у того снова перехватывает дыхание от страха. Он не хочет, чтобы Первый Терзатель продолжал его касаться, не хочет, чтобы Первый Терзатель делал ещё что-то, ему вдоволь хватило всех этих прикосновений, от которых точно останутся болезненные синяки, мысли снова путаются, путаются, заставляя бормотать себе под нос что-то нечленораздельное, молитвы ли, проклятия ли, Мерек не понимает и сам, а Первый Терзатель всё ближе и ближе, и когда чужой горячий язык касается кожи у виска, со стороны Второй Терзатель, кажется, не впервые слышится имитация рвоты, а в Мереке что-то переклинивает.