— Прекрати… — бездумно шепчет Мерек, зная, что его не послушают. Мысли в голове спутываются в ещё более мудреный узел. — Прекрати… Сейчас же…

Первый Терзатель отрицательно качает головой, улыбаясь, и Мерек чувствует, как в него проникает еще один палец, проскальзывая внутрь сразу на полторы фаланги. Мужчина всхлипывает, частично от боли, частично… просто от усталости. Он утомлен. Это невыносимо. Это происходит слишком долго, и хоть жертва потерял счёт времени, он это прекрасно осознает. Теперь пальцы монстра имитировали толчки, всё углубляясь и заставляя Мерека закрыть глаза и тихо-тихо начать шептать себе что-то под нос.

Жертва совершенно не понимает, почему они удовлетворяют себя таким… отвратным способом. Это не было хоть сколько-то возбуждающим никогда. И жертва давно уже для себя отметила, что в половом акте, по большей части, получает удовольствие лишь один человек — именно тот, кто проявляет в нём большую грубость. Осознание этого факта не придает Мереку ничего, кроме чувства использованности, никчемности и отвращения.

В голове проскакивает мысль о том, что, сложись жизнь иначе, выпади хоть одна монета в руках Светлых Богов удачной стороной, он бы сейчас мирно пил чай за чтением очередных томов, наполненных ценнейшей информацией. Или хотя бы завлекающей сюжетной составляющей художественной литературы современников. Неважно. Неважно. Неважно. Мерек просто хочет вернуться к своей рутине, хочет дальше заниматься любимым делом, узнавать новые вещи. Не таким путём, не на собственной шкуре. Мерек в очередной раз тихо всхлипывает. Все эти мысли съедают заживо, они делают только хуже, хуже, хуже!.. Но как же не думать, как же не мыслить, как же не погружаться в злые грезы, если здесь, в реальности, всё ещё кошмарнее и безнадёжнее!

— Первый… — женский голос заставляет Мерека навостриться, вернуться из своих ужасных мыслей и прислушаться к речи. — Теперь ты предлагаешь мне просто сидеть и наблюдать за вашей похотью, даже не сдерживая его руку?..

Она задаёт этот вопрос даже без злости, в голосе слышится гнусная жалость. Была ли это жалость к жертве или всё-таки к самой себе — непонятно. А Мерек, даже осознавая всю глупость этого, надеялся на первый вариант.

— Нет, Вторая, — слащавым голосом мурлычет монстр, не поворачиваясь в ее сторону. — Бери пилу и можешь приступать.

Мерек чувствует, как по телу бежит волна мурашек, как у него начинает болеть живот и как пальцы внутри него слегка раздвигаются в стороны. Он взвывает от дискомфорта и прижимает руку к груди, словно пытаясь приобнять самого себя. Он жмурит глаза, выдаёт пронизывающих скулеж, сжимается.

Женская особь молча смотрит напарнику в лицо несколько секунд. Её глаза совершенно пусты и, кажется, в них не было даже шока, даже отвращения, даже гнева; лишь её брови слегка нахмурены. Она поднимает пилу с каменного пола, берёт Мерек за ладонь и выпрямляет его костлявую руку, для удобства прижимая её к полу и приспуская перчатку, оголяя набухшие голубые вены с глубокими шрамами на них. Он не сопротивляется — не хочет, не может, боится. Когда кожи касается холодное полотно, Мерек кажется, что его сейчас вырвет. Он не выдержит, он просто не выдержит. Всё дело пронизывает укол боли, хотя женская особь даже не принялась за дело; сердце жертвы кололо, а боль отдавалась на кончиках пальцев. Дышать становится так… трудно. Кислород становится тяжёлым, он скрябает трахею, лёгкие, он обдает органы огнём, он позволяет телу прожить дольше, прожить кошмар снова.

Нет, не снова. А всё лишь потому, что пальцы толкались в анальное отверстие глубже, толкались, заставляя тело сгибаться, а мысли истошно кричать о том, насколько это отвратительно. Всё будет хуже, намного хуже. Кажется, если бы с Мерек сорвали живьём кожу — и то было бы намного менее мучительно.

Что же Мерек сделал не так? Жертва поворачивается лицом к ней, совсем униженно, умоляя её отложить это гнусное дело буквально на пару минут позже, лишь бы не во время того, как над его телом происходит надругательство. Пару минут, всего лишь пару минут, совсем немного… Но на мужчину в ответ смотрят пустые глаза.

Но от резкого чувства внизу Мерек теряет этот взгляд, вскрикивает и смотрит на своего мучителя, что, увидав реакцию жертвы, мрачно усмехнулся. Вытаскивает пальцы из ануса мужчины, однако ожидаемого облегчения не следует, приходит лишь паника. Паника от того, что с каждой секундой полноценный половой акт с монстром приближается и избежать его уже не получится никак. Мерек старается оттолкнуть здоровой ногой монстра, однако как только он задирает её для толчка, монстр хватает её и сильно ударяет о камень, придавливает своим коленом голень мужчины, налегая всем телом. Кажется, сейчас эта хрупкая и тонкая кость не выдержит веса, сломается с резким, противным хрустом, заставив хозяина взвыть. Однако это было лишь некое «предупреждение», и Первый Терзатель, тряхнув волосы с лица и облизав подсохшие губы, поднимает колено, возвращаясь на прежнее место. Теперь у жертвы точно нет никаких сил. Он приспускает взгляд, однако сразу жалеет об этом. Он видит, как монстр проводит по своим крепкими на вид членами, обмазывая их маслом со своей ладони. Нет, нет, нет… Только не снова…

Головки половых органов противно трутся о сфинктер Мерека, в самый последний момент соскальзывая, заставляя того сдавленно всхлипнуть. И хотел было уже жертва подумать, что Первый Терзатель снова устроит долгие прелюдии, однако он ощущает, как монстр, придерживая свои члены рукой, входит во всё ещё тугой анус, проталкивает головки внутрь, делая это как можно быстрее, будто куда-то спешит, жертва набирает в лёгкие воздух и замирает. Это так больно, это так ужасающе, режуще больно. Его рука, что была придавлена к полу Второй, сжимается, а вены на ней, кажется, сейчас лопнут от давления.

Но Мерек, зажмурившись и полностью сжавшись, задержав дыхание, совершенно пропускает момент, когда грязное полотно пилы проходится по руке резко, раздирая пока лишь верхние слои бледной кожи. Маленькие капли крови выступают сквозь особенно глубокие борозды. И всё это доходит до рассудка слишком поздно, однако, как только боль начала просачивается меж мыслей мужчины, тот издал долгий, полный мучениями крик. Казалось, если бы там, сверху, на поверхности находился хоть кто-то живой, он бы непременно услышал этот вопль. И без того хриплый голос мужчины срывается, становится скорее жалким скулежом, медленно затихая. Воздух и силы заканчиваются и на пару секунд Мерек замолкает, проглатывая слюну, что режет горло.