А тем временем кончик пальца протискивается в узкие стенки прямой кишки, заставляя Мерека вжаться в тело монстра, при этом тщетными, рефлекторными попытками уводя бёдра вперёд, дальше от касаний. Он сжимает пальцы на руке, что держит Второй Терзатель, а та даже не замечает этого, потому что повернулась в противоположную сторону, а также прикрыла свободной рукой глаза. Жаль только, что закрыть уши ей было уже нечем, а потому все грязные разговоры она отчётливо слышала, хотя пыталась не обращать на них никакого внимания.

Первый Терзатель проталкивает палец постепенно, так, чтобы следующий толчок не стал для жертвы неожиданностью, однако, немного заскучав от такого расклада событий, он пропихивает палец в один момент полностью, заставляя Мерека выгнуться ещё сильнее, вскрикнуть и резко схватиться целой рукой за запястье Второй. Сделал он это скорее всего машинально, но все равно заставил её вздрогнуть. Она сжала его руку настолько сильно, насколько могла, после чего приглушенно взвыл, но неясно, от действий ли Второй или от издёвок Первого.

— Полегче, малютка, — Первый Терзатель поворачивается ко Второй, что хотела было уже с упреком оповестить монстра о том, что она уходит и не вернётся пока он не закончит свои грязные дела, однако она, повернувшись так, чтобы лишний раз не смотреть на обнаженные тела, замечает, как лицо жертвы поворачивается на насильника тоже, на что и сам монстр обращает внимание. — Да я не тебе, Мерек, — второй рукой дергает жертву за локон волос, на что тот жмурится и опускает взгляд.

— Первый! — уже не сдерживаясь, восклицает женская особь, — Почему должна слушать ваши… — она запинается, — утехи!

— Да ёба… чёрт возьми, — ворчит Первый, — сейчас, — произносит он, отворачиваясь.

Монстр вытаскивает средний палец из анального отверстия с противным звуком, отчего и Вторая, и жертва морщатся.

— Отпусти-ка его руку, — обращается он ко Второй, отчего та встала в ступор. Она разжимает запястье жертвы медленно и недоверчиво, после чего убирает ладонь подальше от него.

Мерек не сразу начинает шевелить освободившейся рукой, скорее всего от того, что она затекла, а вены на ней вздулись и ныли. Первый Терзатель обхватывает ребра мужчины, но тот, в свою очередь, реагирует уже не столь удивленно, сколько обнадеживающе. Монстр приподнимает лёгкое тело, отчего Мерек морщится, ведь его ноги снова заныли страшной, разрывающей болью; а после медленно и даже несколько неловко поворачивает лицом к себе, ухмыльнувшись, когда замечает красное лицо жертвы и его такие же красные, заплаканные глаза. Дальше руки скользят на грудь мужчины и он, постояв и посмотрев ещё немного в тёмные от освещения глаза жертвы, толкает его вперёд, укладывая, или скорее просто роняя, на спину. Мерек по привычке собрался потянуться в карман своего одеяния, однако совсем забыл, что он, как и одежда, валяется на пыльном и грязном полу где-то поодаль.

Мерек сжимается, не желая снова оказываться настолько порочно открытым перед монстром, а от несильного удара кружится голова. Он хотел бы попытаться отодвинуться, но сейчас здраво понимает, что не сможет уйти далеко, да и поможет ему это… никак не поможет.

Впрочем, Первый Терзатель и не собирается ему это позволять. Он вклинивается промеж ног жертвы, отодвигая его целую руку в сторону, придавливая её к полу, а вторую возвращает вниз, не теряя времени и продолжая разрабатывать чужой сфинктер. В таком положении Мерек чувствует себя ещё более униженно и беспомощно, теперь он не сможет даже отодвинуться, ибо намертво придавлен к полу одной сильной рукой монстра, пока вторая насилует его пальцем (по-другому Мерек назвать это действо не может). Одновременно с этим о голую ногу жертвы терся пах монстра, размазывая по прозрачной коже предсемя, пока сам он свысока смотрел на мужчину, смотрел прямо в глаза, улыбаясь. Напомним, что у него три… в общем… Мерзко. Противно.

… и Страшно.

Мерек чувствует, как указательный палец также начинается тереться о сфинктер, что заставляет его отвернуться, лишь бы не смотреть на своего мучителя, что, кажется, наслаждается тем, как узкие стенки прямой кишки сжимают его палец, а после, спустя некоторое время, будут сжимать его члены. Жертва поворачивает голову и замирает. Он встречается взглядом со Второй, чьё жуткое лицо выражало полнейший шок, отвращение и, возможно, разочарование. На глаза снова накатывают слёзы, но выражение лица Мерека не меняется. Он отстранен, он хочет перестать чувствовать, и взгляд, помутненный пеленой слез, кажется будто мертвецким. Он хотел бы взмолиться, воззвать ко Второй, чтобы она помогла ему в самоубийстве, конечно хотел бы, но уже просто не видел в этом смысла. Более того, а зачем чудищу спасать человека, которого она сама в эту ситуацию и привела?

Вот и Мерек не знал. А значит, и незачем. И не будет она этого делать. Сама же Вторая теперь питала такие неприятные сомнения по поводу правильности… нет, не то. По поводу адекватности того, что она вытворила. Надо было его быстро умертвить и съесть. Всё.

Жажда садизма, жажда доминирования куда-то отошла, и если в начале думала, что будет трапезничать с особой жестокостью, сейчас она не так уж сильно уверена в том, что будет это делать.

Может, просто сделает это как можно быстрее. На душе(?) становится мерзко, а перед глазами снова всплывает обнажённая парочка. Ее передергивает.

Первый Терзатель, замечая же, что его «любовник» отвернулся, подносит свободную руку к его подбородку, поворачивая бледное лицо на себя, различая в тусклом свете почти потухшего факела новые слёзы на глазах. Монстр убирает руку с подбородка, ставя её на пол, опираясь на неё и двигаясь поближе к жертве. Их лица слишком близко уже в который раз. Первый Терзатель целует Мерека в краешек приоткрытых губ, после переходя на скулу, по которой пробежала выступившая слеза и, высунув кончик языка, проводит по ней, слизывая соленую капельку. Дыхание сбивается ещё сильнее, он не знает, что его пугает и отвращает больше — это… подобие поцелуя или тот факт, что Первый Терзатель снова его лижет. Его язык такой неприятный, такой… влажный. Не как должен быть, а излишне, излишне влажный, будто Первый Терзатель намеренно копит на нём слюну перед тем, как коснуться кожи Мерека, и вязкая жидкость неприятным следом остаётся на скуле, заставляя поморщиться.