После долгих утомительных блужданий Арвин решил, что неприятное приключение выходило куда сложней, чем большая часть заданий, выполненных им в последние месяцы. Чем дальше он уходил от центральных улиц, тем унылее становился пейзаж. Люди, так и вовсе, кажется, вымерли.

— Не мудрено! — озадаченно пробурчал молодой воин, с отвращением озираясь вокруг. — Удивляюсь, как вообще тут можно жить…

Несмотря на тяжелые условия, жизнь в трущобах третьего квартала все-таки существовала — в переулке метнулась тень.

— Эй, постой! — крикнул юноша. Неожиданно перед ним предстал вымазанный с головы до ног в грязи оборванец. Арвин мог поклясться, что мальчишка вынырнул прямо из огромной лужи.

— Чего желаете?! — вызывающе гаркнул мальчуган и нагло уставился на воина. Среди бурой грязи и бездонных луж третьего квартала был его дом, и он чувствовал свое превосходство над этим чванливым воякой.

Воняло от юнца так, что конь пошатнулся и сделал полшага в сторону. Нещадный запах оказался не единственным оружием юного непризнанного гражданина. Он обладал просто сногсшибательной улыбкой, которую тут же, не стесняясь, продемонстрировал. Таким оскалом можно было насмерть перепугать ребенка или какого-нибудь очень впечатлительного зубного врача. Почерневшие останки зубов венчали два резца, почему-то совсем не тронутые гниением.

— Дорогу к углу Ротозеев, — стараясь преодолеть отвращение, скомандовал Арвин.

— Два серебряных, — нагло заявил бесстыжий проводник, с завистью разглядывая одежду и доспехи воина. В ответ на него посмотрели равнодушные, какие-то мертвые глаза. Мальчугану стало не по себе и он быстро сбросил цену вдвое.

Арвин вообще-то не хотел торговаться. Он молчал, потому что приметил странные гнойники на щеках бездомного.

— А у тебя не чума случаем? — спросил он, достав монеты, и бросил их в сторону нищего. Бродяга ловким движением налету схватил серебряный, разжал кулак и сначала не поверил своему счастью.

— Чума у тебя голова! — заорал бездомный сумасшедшим голосом и вприпрыжку помчался к одному из закоулков. Пару раз он не разбирал, куда несся, по пояс утопал в смрадных ямах, на силу выкарабкивался оттуда и продолжал марш-бросок, шлепая босыми ногами по заплесневелой воде. В вытянутой вверх руке победоносно сверкала ценная добыча.

Ошарашено наблюдая за безумной борьбой человека с окружающей средой, Арвин даже не шелохнулся, чтобы догнать дерзкого воришку — слишком опасной ему показалась такая затея. Мальчонка вытворял настоящие чудеса ловкости и скорости. Да и за все представление пришлось заплатить всего-ничего. На самом деле, он бы дал вдвойне сверх того, если бы ему еще и показали дорогу.

— Не зря кто-то сравнивал это местечко с лабиринтом! — выдохнул расстроенный юноша, когда бродяга скрылся из вида. На поиски пути ушло уже больше половины дня, а он все больше терялся. Нет, последнее замечание совершенно бездумно! Чтобы теряться, нужно знать, по крайней мере, куда ты направляешься. Арвин же скорее просто не находился.

После случая с маленьким попрошайкой ему на пути встретилось несколько прохожих, но они в страхе разбегались прочь, стоило ему обратиться к ним. Кажется, они деградировали настолько, что забыли человеческую речь и больше походили на животных, живших в огромных городских джунглях и бросавшихся прочь при виде настоящих людей.

От палящего солнца рубаха и ватник пропитались потом. Конь, утомленный непредвиденным путешествием по топям посреди города, устало склонял голову. Ко всему прочему, живот призывно урчал и обещал устроить Арвину какую-нибудь пакость, если тот не соблаговолит его накормить. Знакомство с язвой не прошло для желудка бесследно: он стал требовательным, противным и до невыносимости пунктуальным. Пришлось остановиться и перекусить.

Близился вечер. У очередного распутья юноша насторожился. Он давно приметил, что за ними следили. Преследователи не особо умело скрывались за кучами мусора, таились в хибарах или выглядывали с чердаков заброшенных домов. Он дотронулся до рукояти меча. От тревожных мыслей его отвлекла горбатая старуха, ковылявшая навстречу.

— Ты, сынок, чего-то далеко забрался от южной дороги, — прокряхтела она, когда на третий раз расслышала просьбу о помощи, подумала немного и протянула руку в сторону заходившего солнца. Арвин бросил ей пару медяков, и она, восхваляя небеса, удалилась восвояси.

Через пару минут он заехал в тупик и уже хотел поворотить коня, когда на землю спрыгнули несколько человек. Один из них быстро перекрыл путь к отступлению. Перед молодым всадником стояли четыре бандита, еще трое сидели в засаде за кучей мусора, и два стрелка заняли позиции на крышах хибар. Вооружение налетчиков оставляло желать лучшего, но их число сулило мало приятного.

— Добрый вечер, господа, — холодно поздоровался юный воин и приветственным жестом вытащил из ножен широкий двуручный меч. Этот был хорошо заточен.

— Зачем же так грубо, мессир? — отозвался здоровенный детина, играя огромной дубиной. Он очень походил на тролля, вырвавшего свое деревянное оружие из матери-земли многие века назад. Громила усмехнулся, при этом стал еще больше походить на древнее чудище.

Разбойники не теряли времени и сужали круг. Арвин оценил расстановку и вонзил шпоры в бока жеребца, который прыгнул в коридор, оставшийся для отступления. Всадник угодил в ловушку. Огромный детина, и по совместительству — главарь банды, проворным движением закрыл проход и опустил дубину на голову коня. Раздался противный хруст, и животное замертво упало на землю. Головорез с довольной ухмылкой отпрыгнул в сторону от покалеченного трупа жеребца.